Касаткин-Ростовской вытащил из кармана фляжку из блестящего металла и сунул ее Николаю.

– Коньяк, десятилетний, родители прислали.

Несвицкий свернул на фляге крышечку.

– За вас, друзья!

Отпив, он покатал во рту напиток – мягкий, ароматный, со вкусом дуба и ореха. Проглотил.

– Замечательный коньяк!

Несвицкий отдал флягу князю.

– За твое здоровье! – Касаткин-Ростовской отхлебнул и передал флягу подполковнику. Тот взял, отсалютовал Несвицкому и вылил все оставшееся в рот.

– Хорошо! – Акчурин крякнул и отдал флягу князю. Тот спрятал емкость.

– Мы уезжаем, Николай, – сказал Касаткин-Ростовской. – Волхвы на фронте сейчас пока без нужды. Командование отправляет нас в отпуск. Зашли тебя проведать, заодно и попрощаться.

– Когда вернетесь?

– Бог знает, – Борис пожал плечами. – Ходят слухи, что корпус отзовут. Он задачу выполнил. Фронт отодвинут от Царицыно, обстрелы прекратились, Нововарягия вернула свои земли. Ее границы защищают естественные рубежи – реки и водохранилища. На берегах возводят укрепления.

– Плохо, – сморщился Несвицкий.

– Почему?

– Война на этом не закончится. Они опять попробуют.

– Уверен?

– Абсолютно. Сражение мы выиграли, но причина конфликта не устранена. На Западе не угомонятся. Вновь накачают Славию оружием, деньгами, подготовят новые бригады и нападут.

– И что ты предлагаешь? – раздалось от двери. Волхвы повернули головы. Увлекшись, не заметили, как в палату вошел Несвицкий-старший.

– Здравствуй, дед, – ответил Николай. – Присаживайся. Что я предлагаю? Пока у славов хаос и раздрай, пойти на Борисфен. Перед этим включить Нововарягию в состав империи, как этого давно хотят в республике, и объявить о возвращении Варягией своих земель, отторгнутых сепаратистами.

– Это война. Большая и тяжелая, – вице-адмирал присел на койку к внуку.

– Да, если мы промедлим, – ответил Николай. – Славия соберется с силами, накачает мышцы и нападет. Потери будут много больше. Сейчас же враг растерян и не сумеет организовать серьезное сопротивление.

– Объединенная Европа объявит нам войну.

– Она и так воюет. Но европейцы уважают силу. Наш быстрый и сокрушительный удар по Славии заставит их задуматься и вспомнить, как наша армия входила в их столицы. Мы ведь можем повторить.

– Я доложу об этом императору, – сказал Несвицкий-старший. – Меня вызывают в Москву. Не хочешь ли составить мне компанию? Возьмем Марину и поедем. Представлю вас двору.

– Не знаю, – растерялся Николай.

– Подумай, – улыбнулся вице-адмирал. – Поговори с Мариной. Я не тороплю, но ехать надо. Как мне сообщили, император согласен удовлетворить мое прошение о признании тебя моим внуком, но перед этим хочет тебя видеть. Таков порядок: новый князь Несвицкий должен быть представлен государю.

– Соглашайся, Коля! – не удержался Касаткин-Ростовской. – Поможешь мне в Москве отбиться от родителей.

– То есть?

– Они хотят женить меня. Нашли какую-то княжну, прислали фотографию. Брр, страшная как смерть! – князь сморщился. – Но родители считают, что партия блестящая.

– Кавалер двух высших орденов, бесстрашный диверсант, наводивший ужас в тылах противника, капитулирует перед княжной? – засмеялся Николай. – Я удивлен, Борис.

– Вот ты смеешься, а они ка-а-к навалятся… – вздохнул Касаткин-Ростовской. – Родня бывает пострашней врага.

– Жениться нужно, – подключился адмирал. – Твои родители отчасти правы – они желают внуков. Не нравится их выбор, сделай его сам.

– Наталку, что ли взять? – поскреб затылок князь. – Она хоть и вдова, но женщина красивая и добрая. Мне очень нравится.

– Так в чем проблема? – хмыкнул Николай.

– Родители меня сожрут, – понурился Касаткин-Ростовской. – Вдова, простолюдинка, вдобавок мне ровесница. Начнут зудеть, что старая.

– А мы ее омолодим, – улыбнулся Несвицкий-младший. – Я знаю способ. Насыщаешь кровь