После этой пылкой речи Мазуку отсалютовал хозяину и удалился, чтобы зашить порванные брюки. Его нынешний облик совершенно не сочетался ни с мелодичным звучным голосом, ни с поэтичным содержанием его речи. Инстинктивно, от природы зулус обладал теми качествами, которые в каком-то смысле делали его джентльменом высшей пробы, и уж во всяком случае, ставили его на голову выше тех белых христиан, которые относились к «ниггерам» как к презренным и низшим существам. Есть то, чему стоит поучиться и у зулусов – среди этих качеств мы, прежде всего, отметим спокойное мужество, с которым они смеются над смертью, и абсолютную преданность тем, кто получил право руководить ими, либо сам обладает достоинствами, способными завоевать их уважение. Этих «дикарей» отличает также честность и потрясающая правдивость.

– Он хороший парень, наш Мазуку, – тихо сказал Эрнест, когда Мазуку ушел, – но я боюсь, как бы с ним не случилось одно из двух: либо он затоскует по дому и станет невыносим, либо он, так сказать, вольется в лоно цивилизации, сопьется и деградирует. Мне бы следовало оставить его в Натале.

После знаменательной речи Мазуку миновала ночь – и около девяти часов утра молодая леди бегом взлетела по ступеням лучшего отеля Плимута и ворвалась в один из номеров, словно живой и очень привлекательный снаряд, чем немало удивила лысого пожилого джентльмена, мирно завтракавшего за столом.

– Скажи на милость, Дороти, ты внезапно сошла с ума?

– О Реджинальд – «Конвей Касл» уже почти в гавани, а я была в конторе и добилась разрешения отправиться туда на катере, так что собирайтесь, скорее!

– Когда отходит катер?

– Без четверти десять.

– Значит, у нас есть еще три четверти часа в запасе.

– О, пожалуйста, Реджинальд, поторопитесь – он может уйти раньше!

Мистер Кардус улыбнулся, поднялся из-за стола и надел шляпу и пальто – «только чтобы сделать одолжение Дороти». На самом деле взволнован он был ничуть не меньше: на его бледных обычно щеках горел лихорадочный румянец, а руки слегка дрожали.

Через четверть часа они уже прогуливались по набережной возле здания таможни, ожидая катер.

– После всех этих лет – и слепой! – тихо говорил мистер Кардус.

– Вы думаете, он сильно изуродован, Реджинальд?

– Не знаю, дорогая, твой брат ничего об этом не писал.

– Не могу в это поверить. Так странно думать, что он и Джереми избежали участи тех людей… Господь милосерден!

Мистер Кардус заметил с улыбкой:

– Циники – или те шесть десятков человек – вряд ли разделили бы это утверждение.

Однако Дороти думала лишь о том, что Бог был добр лично к ней. Сегодня она была одета в розовое – и выглядела прелестной, словно «нежный розовый цветок, что растет в пшеничном поле».

Дороти не стала красавицей в полном смысле этого слова, но она была по-настоящему очаровательна. Ее милое личико было свежим и всегда немного озабоченным (а судя по нескольким упрямым морщинкам, она так до конца и не разрешила все вопросы, волновавшие ее с детства), ее голубые глаза были большими и сияющими, фигурка обрела с годами милую округлость форм, но прежде всего она буквально излучала свет добра, сиявший вокруг нее, словно ореол. Все это и делало ее очаровательной. И какая разница, что рот был великоват, а носик несколько вздернут? Такие милые маленькие леди вполне могут обойтись без греческого носа или идеального рисунка губ. По крайней мере, их очарование останется с ними, даже когда пройдет молодость, а я позволю себе напомнить моему молодому прекрасному читателю, что наиболее пыльная и длинная часть дороги жизни тянется гораздо дальше верстового столба с отметкой «30»…

Особенно привлекательной делали Дороти ее располагающие манеры, простота и чувство собственного достоинства. Она была идеальной маленькой леди.

– Все на борт! Прошу вас, леди и джентльмены! – голос служащего нарушил тишину. – Проходим вот сюда!

Мистер Кардус и Дороти направились к большому серому катеру с голубым вымпелом на мачте.

Поездка была короткой, но Дороти и мистеру Кардусу она показалась бесконечной. Большой корабль все приближался, и в конце концов стало казаться, что сейчас он проглотит маленький катер.

– Швартуйся! Осторожнее на борту! Теперь живее! Поторапливайтесь, лентяи! Давайте трап!

Все было проделано очень быстро, и уже через несколько мгновений они стояли на палубе большого корабля среди толпы пассажиров и растерянно озирались в поисках Эрнеста и Джереми. Однако тех не было видно.

– Надеюсь, они где-то здесь! – дрожащим голоском произнесла Дороти.

Мистер Кардус снял шляпу и вытер вспотевшую лысину. Он тоже на это надеялся.

В следующий момент Дороти испуганно отшатнулась, потому что прямо перед ними возник совершенно черный человек в белом бурнусе, накинутом поверх пальто, державший в одной руке громадное копье, а в другой – увесистый саквояж. Он энергично протолкался через толпу и яростно – иначе не скажешь – поприветствовал Дороти и мистера Кардуса.

– Кооз! – воскликнул он, потрясая копьем прямо перед носом мистера Кардуса.

– Инкосикаас! (Госпожа!) – и он повторил манипуляции с копьем уже перед Дороти. – Этот путь, мастер, сюда, мисси. Господин без глаз посылать меня к вам. Этот путь, за мной! Лев сейчас приведет господина.

Ошеломленные, они последовали за ним, а Мазуку – ибо это был, разумеется, он, – сдавшись перед трудностями чужого языка, ворчал на зулусском (хотя мог бы ворчать и на санскрите, его все равно никто не понимал):

– Прочь, низкие люди! Дайте дорогу старику с блестящей головой, на бровях которого живет мудрость, и прекрасной юной деве, нежному розовому бутону, что идет за мной!

В этот момент Дороти увидела высокого широкоплечего мужчину, который осторожно выводил из каюты за руку… Тут Дороти забыла обо всем на свете и кинулась вперед.

– О Эрнест! Эрнест!

Щеки слепца вспыхнули, едва он услышал ее крик. Он оттолкнул руку Джереми и протянул обе руки навстречу этому голосу. Этих объятий легко было избежать – не все хотят целоваться со слепым – но Дороти и не подумала их избегать. Напротив, она с разбегу уткнулась Эрнесту в грудь, и его руки инстинктивно сомкнулись вокруг нее, пока он все еще говорил: «Дороти, где ты…»

– Здесь, Эрнест, здесь! Я здесь!

В следующий момент он приподнял ее и поцеловал горящее личико, а она вернула ему поцелуй.

Затем она так же бросилась на шею к Джереми – вернее, он сам ее подхватил, приподнял на два или три фута и поцеловал. Подоспевший мистер Кардус взволнованно тряс им руки, сжимая руку Эрнеста особенно крепко, а стоявший рядом Мазуку по зулусскому обычаю исполнил небольшую приветственную песню о том, как великие вожди вернулись к своему краалю после долгого пути, на котором они… и так далее, и как Мудрость, принявшая облик старика с сияющей головой, без всякого сомнения – мужа многих жен и отца многих детей… и так далее, и Красота, принявшая облик маленькой и прекрасной… и так далее – встретили их… и так далее – после чего все едва не разрыдались от счастья и поспешили отправиться на квартердек.