– Как? – спросила Анна. Интернет больше не существовал, превратившись в Саргассово море брошенных сайтов, дрейфующих фрагментов покореженной информации, блогов, социальных сетей, цифрового мусора офисов и компаний.

Гомес пожал плечами:

– Он же у нас супергик.

Анна смотрела на экран, где над верхушками какого-то леса с ревом кружили военные самолеты. Зеленый покров под ними прорезали пересекающиеся круговые просеки, эти новые стигматы человечества. В Дубае люди легли рядом с башней Халифа, но полицейские вовремя обнаружили их и предотвратили обрушение.

– Можно взять сюда хотя бы детей, – предложил Гомес. – Пусть спят рядом с вами.

– Тогда вы будете спать рядом с их траншеями, – возразила она. – Детские траншеи меньше, но все равно, представьте, какая будет теснотища.

Полковник горестно взглянул на нее. Анна вспомнила, что он разведен, что у него есть сын. В ту ночь она долго сидела, глядя во двор, на шины, очень черные на фоне темно-серой стены, и даже пыталась заплакать. Скоро она плакала уже по-настоящему, потому что мир вокруг них, кажется, кончался, так бессмысленно и глупо.

В два часа ночи, так и не сомкнув глаз, она вылезла из кровати и спустилась вниз, обследовать подвальный уровень. «Что, интересно, полагается чувствовать в таких случаях?» – думала она. Обычный человеческий ужас. Не присущий больше ни одному живому существу на свете. Он избыточен по отношению к животному страху, он ни на что не указывает, он означает только сам себя.

У двери в комнату Ника ей кивнул солдат. Внутри горел свет. Другой часовой, у дверей склада, замялся при виде ее – по правилам она должна была прийти в сопровождении старшего офицера, – но вокруг все рушилось, а значит, и протокол тоже.

– Лучшие идеи всегда приходят ко мне по ночам, – сказала Анна, и солдат взглянул на нее с такой надеждой, что у нее невольно сжалось сердце.

Она перебрала свои образцы. Порылась на полках в поисках оборудования, которое могло принадлежать Перри. Посмотрела съемки подопытных животных. Собаки выли на дне рвов. Вызвав на экран изображение аудиодорожки, она растягивала звуковые пики, соответствующие их горестным воплям, но никаких шепотов так и не увидела.

Анна уже шла к себе, когда свет под дверью у Ника снова привлек ее внимание, и она попросила солдата впустить ее в наблюдательный отсек. Тот долго не мешкал.

Перри менял картинки на раздвижном экране, а Ник сидел на кровати и смотрел. Перри был в костюме химзащиты, но без шлема. В глазах Ника стояли слезы.

Она узнала лица на экране.

– Лаи, – говорил Ник. – Биргит. Террелл. Где вы их взяли? Это не мои фотографии.

– Я же тебе говорил. Я нашел аккаунт твоей подруги.

– Но те тоже искали…

– Значит, я ищу лучше, чем они. Знаешь, на что я обратил внимание в твоем файле? Там нет никакой информации непосредственно от Биргит. Она пользовалась секретным анонимным аккаунтом и лучше разбиралась в онлайн-безопасности, чем мы думали.

– Она много в чем разбирается, – сказал Ник.

– Часть информации была удалена с ее аккаунта. Но я хочу кое-что тебе показать.

– Но это же ее личная…

– Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что мы тут видим.

По экрану замелькали изображения Ника и его друзей – вот они пьют в барах, вот взбираются на горы, вот гримасничают перед животными в клетках.

– Это Шотландия, – сказал Ник. – Там мы и познакомились.

Сырая туманная долина. Камни и песок, затянутый ползучими сорняками. Портрет Биргит, снятый ею самой, – она стоит под огромным утесом, а вокруг бушует ветер.

– Где это?

– Не знаю. Она часто уходила гулять одна. Говорю же, она вечно что-то рассказывала, искала какие-то каменные круги, всякую всячину. Говорила, что знает кое-какие тайны. Иногда неделями пропадала где-то в одиночку. После мы встречались с ней в Эдинбурге.

Серый каменистый откос, редкие кустики дрока. Биргит разглядывает крутой кремнистый склон. То, что Анна приняла поначалу за озеро с островом посредине, было, как она теперь видела, каменной постройкой в окружении широкого рва. Замок. Еще один его снимок. И еще. Видимо, Биргит долго кружила по его развалинам.

Анна позвонила полковнику. Тот, судя по голосу, не спал.

– Я приду к вам в офис, – сказал он.

Появившись, он сразу подошел к окну и долго и устало глядел на улицу.

– Сегодня мне пришлось избавиться от Кольерса, – произнес он.

– Мне очень жаль, – сказала она. – Правда, я не знаю, кто такой Кольерс.

– Знали, – ответил он без всякого осуждения. – А он знал вас. Вы часто встречались с ним на воротах. Сегодня утром он проснулся и увидел вокруг своей койки ров.

– Господи!.. Почему вы мне не сказали? Я могу взять образцы…

– И что, это поможет? – Полковник встретил ее взгляд. – Образцов у нас и так много, а вот к пониманию мы не приблизились ни на шаг. – Он отвел глаза. – Его забрали. Инфраструктура еще не полностью развалилась, так что я смог послать сообщение. Они приехали. Не знаю, как долго, по их мнению, все еще будет работать. Настанет время… – Он замолчал и поднял обе руки.

– В книгах про войну, – сказала Анна, – часто пишут, что людей заставляли самих рыть себе могилы, как будто это самое худшее. Как будто хуже и быть не может.

– Верно, – подтвердил Гомес. – Не может.

Она рассказала ему обо всем, что видела: какие вопросы задавал Перри, и как на них отвечал Ник. Потом взяла телефон, который уже не был телефоном, но фотоаппаратом еще остался.

– Я сняла это через стекло, – сказала она. – Послушайте, я знаю, мы уже были везде, где побывал он. Но посмотрите, вы видите, где она стоит?

– Это что, замок?

– Это не Ник должен был стать Объектом Зеро, а она. Может, мы сможем что-то понять, если исследуем настоящий источник проблемы. Может быть, даже найдем лекарство. Перри наверняка захочет отправиться туда, вы же понимаете. Это его работа, а у меня – моя. Вы можете отправить меня в Шотландию? Что вы здесь видите, полковник?

– Я вижу замок. Вижу ров.

– Вы же слышали про птичий грипп, – продолжала она. – Болезням и раньше случалось перескакивать границы видов. – Она перелистала изображения старой крепости в окружении воды. – Вы видите крепость. А чего вы не видите? Будь это искусственный ров, через него был бы мост. Вы не видите подъемного моста.

– Никуда не уходите, – сказал полковник. – Я сам с ним поговорю.

Анна ждала и работала весь следующий день, пока полковник снова не постучал в дверь и не поманил ее туда, где их уже ждало транспортное средство, на заднем сиденье которого расположился Перри.

По главной улице городка они прошли как обыкновенные любители достопримечательностей. Автомобили, припаркованные у приземистых старинных домов, отполировала жесткая пыль пустыни. Траншей видно не было. Людей тоже. Анна была уверена, что они где-то прячутся, те, кто избрал это место своим последним приютом.