Все лица повернулись к Аннет; она не придумала ничего лучше, чем приветственно помахать господам. Затем повернулась и неловко сползла со шкафа на землю.

— Так-так! — зловещим голосом произнес полицейский. — Нехорошо, госпожа Вик. Незаконно забрались в охраняемый дом-музей и подстрекаете туристов на хулиганство!

— Где Максимилиан? Мне нужно к нему! Послушайте, господин Пендельфедер, — затараторила Аннет. — Меня похитили! Здесь, в подвале, сидит Швиц. Я его заперла!

— Хватит врать, — с отвращением сказал полицейский и даже зажмурился: так неприятно ему было смотреть на Аннет. — Я прекрасно знаю Швица. Он мелкий жулик, а похищение — это слишком, знаете ли… Кроме того, я встретил Швица час назад. Он беседовал с владельцем гаража об аренде автомобиля, чтобы с утра пораньше добраться до Фрибура, если дорога высохла после наводнения.

— Не может быть, — ахнула Аннет. — Значит, он выбрался из лечебницы через потайной ход и собирается сбежать! Подумайте только, какой наглый, самоуверенный, закоснелый преступник!

— В лечебнице нет никакого потайного хода, а за оговор невинных граждан предусмотрено наказание, — отрезал Пендельфедер, потом подумал и решительно заявил: — Я вас арестовываю. Всю честную компанию. Вас господа, за незаконное проникновение в дом-музей.

— Но нам позволила госпожа Соннери! — оскорбился Вальдемар. — За хорошую мзду.

— Поди докажи, — усмехнулась Луиза.

— И вас, госпожа Вик.

— А меня за что? — Аннет была потрясена до глубины души.

— О! — закатил глаза Пендельфедер и многозначительно погладил кобуру. — Список ваших проступков весьма внушителен, будьте уверены.

— А его вы разве не арестуете? — негодующе поинтересовался Вальдемар и кивнул на Петра. Фальшивый призрак выбрался из ямы и теперь сидел на полу, задрав брючины, и отстегивал от ног хитрые приспособления, напоминающие механические ходули. От рук-граблей и фонарика, изображающего пылающее сердце, он уже избавился.

— Что взять с городского дурачка? — развел руками Пендельфедер. — Петр развлекается, как может. К тому же он официально считается помощником смотрителя достопримечательностей, а значит, может находиться на территории вверенного ему имущества в любом виде, в каком пожелает. Да и за душой у него ни гроша… а вот вас, господа, ждет внушительный штраф.

— Вы не посмеете! — возмутилась Аннет. — Это произвол! Я жертва, а не преступник. Отведите меня к господину Молинаро! Где он?

— Вернулся с экскурсии в горы и отдыхает у себя в номере, — злорадно доложил Пендельфедер. — Не беспокойтесь, ему сообщат, что вы в участке. Идем!

Полицейский кивнул, Аннет и оккультистов взяли под ручки недружелюбно настроенные горожане и повели наружу.

Аннет и исследователей потустороннего повели по залитым лунным светом улицам до ратушной площади. Незадачливые охотники на привидений громогласно возмущались. Аннет молчала, лишь механически переставляла ноги и горько вздыхала. Ничего, близок конец мучениям, успокаивала она себя. Скоро придет Максимилиан и заберет ее в гостиницу.

Но пока нелепое представление продолжало идти своим чередом, хотя зрителей у него было немного. Рабочие Форса вернулись в лагерь, горожане разбрелись по домам, Луиза незаметно отстала, и в участок арестованных доставил лишь Пендельфедер, его помощник — молодой робкий парнишка — да двое добровольцев из городской общественной дружины.

Полицейский участок располагался в одноэтажном здании, давно не видавшем ремонта. Раздувшись от чувства собственной важности, Пендельфедер усадил арестованных на занозистые деревянные скамьи, сам занял стол напротив.

Первым делом принялся допрашивать мужчин. Оккультисты спорили, негодовали, грозили оглаской. Полицейский свирепел и не уступал. Он по памяти цитировал подходящие строки из королевского уложения о защите памятников архитектуры и мелком хулиганстве.

В конце концов, стороны пришли к соглашению. Городские власти в лице Пендельфедера милостиво согласились ограничиться штрафом. Эрми и Вальдемар решили покончить с делом немедленно: достали чековые книжки и выписали нужную сумму. Полицейский просиял и спрятал чеки в карман, забыв отдать квитанцию. Затем попросил помощника проводить господ на выход.

Жадно и недальновидно, отметила Аннет. Толстяку стоило вести себя иначе. Не ругаться с нарушителями, а умаслить их в обмен на обещание держать язык за зубами, а журналистское перо под замком. Тогда удалось бы и дальше морочить суеверным туристам голову и драть с них денежки за возможность поглазеть на несуществующего призрака.

— Ну-с, а теперь поговорим с вами, госпожа Вик, — наконец, обратился Пендельфедер к Аннет, и та вздрогнула, вырванная из собственных мыслей. — Боюсь, вы так просто не отделаетесь. Ваши нарушения куда существенней, чем у этих столичных хлыстов. Мне только что доставили записку от бургомистра, — полицейский кивнул на листок бумаги, который несколько минут назад положил на стол его помощник. — Господин Гильоше просит отнестись к вам со всей строгостью. Город предъявляет вам ряд обвинений…

Аннет не верила своим ушам. У нее дух захватило от возмущения, и она целую минуту беззвучно разевала рот, не в силах найти подходящие слова.

— Какие обвинения?! — выдавила она. — Это я жертва! Меня похитили и чуть не убили в вашем городе!

— Обвинения таковы, — Пендельфедер выставил руку и принялся загибать пухлые пальцы. — Нарушение общественного порядка — раз. Незаконное проникновение на территорию памятника архитектуры с причинением ущерба — два. Нанесение телесных повреждений господину Петру Колезвару — три. Ну, и главное…

Полицейский убрал руку и нахмурился.

— Своими бездумными действиями и подстрекательством вы убили городскую легенду о Железноруком. Ту сказку, что привлекала толпы туристов и кормила Механисбург не одно десятилетие.

Помощник полицейского охнул, а представители общественной дружины возмущенно засопели.

— Это не легенда, а надувательство, — отрезала Аннет. — Вы тут все отъявленные жулики. У меня тоже есть, что предъявить вашему городу.

— Утром разберемся, — полицейский зевнул. — Боюсь, вам придется провести ночь в камере. На это было особое указание бургомистра. Знаете, он вас крепко недолюбливает.

— Немедленно пошлите за господином Молинаро, — потребовала Аннет. — Он оплатит штрафы. Вызовет из столицы своего адвоката…

— Зачем нам адвокат? — развел руками Пендельфедер. — Не надо адвоката. Мы и так все решим. Разумеется, я отправлю записку в «Заводной купидон» и приглашу господина Молинаро. Утром. А пока прошу…

Полицейский встал и кивнул помощнику. Тот потянул Аннет за локоть, чтобы проводить в камеру в конце коридора.

Камера освещалась крошечной лампочкой. На полу и на деревянной койке стояли пустые ящики из-под рассады, в углу — мешки с удобрениями, от которых шел противный запах птичьего помета. В узкой нише притулился жестяной рукомойник и прочие примитивные удобства.