Слегка успокоившись и вернувшись на кухню, господа все-таки объяснили Кантору, что вопреки опасениям Жака король на лестнице не упал. Но зато забыл ведро с водой в ванной, чего никак нельзя было предположить, зная о педантичности и феноменальной памяти его величества. Стоит ли упоминать, что общее веселье самым радикальным образом отразилось на качестве пельменей, которые господа все это время продолжали лепить, пока те умещались на столе. Когда же готовая продукция умещаться перестала, опять встал вопрос, кому идти за водой, и Жак решительно заявил, что короля больше не пустит. Попрепиравшись некоторое время и придя к единодушному выводу, что нести ведро по лестнице никто из них уже не способен, господа задумались. Потом король, не утративший еще способности логически мыслить, предложил воспользоваться посудой поменьше, и обрадованные собутыльники решили, что для такой цели как нельзя более подойдут пустые бутылки. Его величество развил свою идею дальше, заявив, что в бутылку влезает мало и с ней придется бегать туда-сюда много раз, а тащить сразу несколько — это все равно что тащить ведро. Поэтому за водой они поперлись все втроем, каждый со своей бутылкой. Чтобы наполнить кастрюлю, пришлось сделать три ходки, затем еще одну в кабинет за выпивкой, поскольку после похода за водой все очень утомились и ощутили необходимость отдохнуть. Пока варились пельмени, они сначала выпили, а потом долго уговаривали короля, что на дворе дождь и ни к каким блудницам они не пойдут, а пьяный король требовал отправляться туда немедленно, дабы ему не было обидно. На вопрос, что же тут такого обидного, он объяснил, что упреки королевы были вопиюще несправедливы, и теперь он желает и в самом деле податься по бабам, раз уж все это выслушал. Его с трудом удержали, уговорив сначала съесть те пельмени, которые он сам налепил, а Кантор наконец понял, что у Шеллара все-таки случилось. То, что со всеми супружескими парами рано или поздно случается, — любимая жена закатила его величеству сцену ревности.

Еще пару бутылок спустя веселье сменилось депрессией, король опять загоревал и, видимо дойдя до нужной кондиции, поведал толком, как было дело. Правда, Жак этого момента не дождался, свалился мордашкой в тарелку и отключился, зато Кантор выслушал рассказ его величества с живейшим сочувствием и пониманием.

Как оказалось, высокая дипломатия иногда выходит боком, особенно когда дело касается гномов. И проблема даже не в том, что их кротовые норы не рассчитаны на человеческий рост и его безразмерному величеству всякий раз приходится передвигаться скрючившись в три погибели. Все гораздо хуже. В этих норах, оказывается, бывают потопы!

Вчера вечером, уже по завершении всех дипломатических формальностей, предводитель клана Сигмар достопочтенный Рутгер Шварц XVIII перебрал на торжественном пиру знаменитого гномьего пива. Ничем иным логично мыслящий Шеллар не смог объяснить внезапное желание коллеги срочно поклониться праху дорогого папеньки и заодно показать гостям новое кладбище. Совсем новое, всего сто лет назад там еще добывали серебро, а сейчас бывшая шахта превратилась в шикарный зал с такими высокими потолками, что даже дорогой гость, встав на цыпочки, до них не дотянется.

Дорогому гостю давно пора было домой и меньше всего хотелось замерять гномьи потолки, но послать достопочтенного хозяина подальше не позволял дипломатический этикет, а вежливый отказ на пьяных гномов не действует. Пришлось тащиться на внеплановую экскурсию в дальнюю похоронную пещеру, и надо ж было такому случиться — аккурат как только они туда вошли, подземные воды выбрали время залить проход, едва не пополнив список высокопоставленных покойников нового кладбища.

К счастью, потолки оказались действительно высокими, и экскурсия не утопла в полном составе в первые же минуты, но все же оказалась отрезанной от мира часов на двенадцать, пока трудолюбивые гномы латали прорыв и откачивали воду.

Сначала они просто стояли — гномы по грудь в воде, Шеллар по колено.

Потом, когда вода поднялась королю по пояс, низкорослых хозяев пришлось высадить на крышку ближайшей гробницы.

Потом — залезть туда же самому, а гномов взять на руки. Кстати, их было шестеро, каждый почему-то весил, как полноразмерный человек, а плавать, разумеется, не умел ни один.

Словом, если бы не выдающийся рост его величества, прогулочная инициатива Рутгера Шварца XVIII закончилась бы печально. На тот момент, когда вода наконец начала спадать, Шеллар уже стоял на цыпочках на крышке все той же гробницы, задирая подбородок, чтобы не нахлебаться воды, а у него на плечах и на голове разместились все шесть гномов. В общем, окончилось все благополучно, если не считать того, что бедного короля вытащили с этой экскурсии в полуобморочном состоянии на почве перенапряжения и недостатка воздуха. Едва оклемавшись, он вспомнил, что должен был вернуться еще вчера, испугался, что королева волнуется, спешно попрощался с гномами, пообещав непременно навестить их еще, чтобы достойно отпраздновать чудесное спасение, и рванул домой. А дома его ожидал традиционный вопрос «где ты был?», на который он ответил уклончиво и невнятно, опасаясь расстроить беременную супругу. После чего его величеству было высказано, что он слоняется невесть где, что супруга переживает, а ему начхать, что он ее больше не любит, что он всю ночь шлялся по бабам… Обиженный на такую несправедливость король молча развернулся и ушел. И вот теперь напился, как студент, и горько оплакивает свою рухнувшую семейную жизнь. В переносном смысле, конечно, оплакивает, но все же…

Кантор искренне попытался утешить короля, так же как Жак, доказывая, что Кира это просто не подумавши сказала, что не стоит воспринимать всерьез истерику беременной женщины, что завтра они помирятся и все будет хорошо. И что королевские проблемы мелки и ничтожны по сравнению с его собственными. Затем он, кажется, некоторое время жаловался на собственную горькую судьбу и проклинал свою бестолковость, непризнанных пророков и в особенности Артуро Сан-Барреду, коварного соперника. А потом у него окончательно сорвало крышу. Или же он просто напился до тех самых чертиков, которых вечно поминала Ольга. Только не зеленых, а черных, и не маленьких, а в натуральную величину.

Бредовое последствие пьянства вошло в гостиную как положено обычным людям, через дверь. Полюбовалось на разгром и пьяных гостей и восхищенно ахнуло:

— Умеют же веселиться люди в этом благословенном краю, не знавшем сухого закона!

Это похожее на демона существо вело себя как нормальный здравомыслящий человек. И выглядело примерно как человек средних лет, без всяких рожек и хвостиков. И одето было в самый заурядный серый камзол и белую рубашку. Но лицо, на котором виднелись только белки глаз, было черно, как хорошо начищенный сапог.

Унылый король никак не отреагировал на вошедшего. Кантор так и не понял — то ли это кто-то знакомый и его появление ожидалось, то ли это и есть пресловутый «чертик», которого никто больше не видит, и гость из солнечной Мистралии действительно допился.

Боясь показаться полным дураком, Кантор осторожно указал глазами на новое лицо и спросил, тут действительно демоны расхаживают или же кое-кому пора прекращать пить.