– Апельсин им понравился. Они спрашивают, что ты хочешь взамен.

Неужели он не шутил? Неужели не знал, чего она хочет?

– Тебя, – ответила Марина и произнесла вторую заученную фразу: «Отдайте нам белого человека», не уверенная, что этот набор звуков что-либо значит для хуммокка.

Пасха дышал ей в спину, прижавшись губами к ее платью. Какая она идиотка, что привезла его! Сообразила оставить на берегу Томаса и Беноита, а Пасху взяла с собой, словно талисман на удачу. Ни одна мать не притащила бы своего ребенка в этот ад, пусть даже ребенок умеет управлять лодкой и знает реку.

Тем временем Андерс на берегу показывал на себя и на лодку. Над водой пролетела одинокая цапля. После долгих переговоров он крикнул Марине:

– Они хотят, чтобы ты подплыла к берегу.

Марина снова ждала, что испугается. Нет, не испугалась.

– Мне надо так сделать?

– Подплыви, – сказал Андерс. – Ты все равно у них в руках. Просто дай им что-нибудь, например арахисовое масло.

Марина кивнула и протянула руку к дросселю. Пасха вышел из-за ее спины и взялся за штурвал. Доктор Сингх погладила мальчика по голове и знаком велела плыть к берегу. Пасха кивнул.

– Это Пасха? – спросил Андерс. – Я плохо вижу без очков.

– Зря я его взяла с собой.

Они медленно приблизились к берегу. Мужчины вошли в воду, женщины остались на берегу. Теперь Андерс стоял совсем близко. Марина видела его ввалившиеся щеки, заросшие бородой, его глаза. Когда хуммокка подошли к лодке, Марина заметила, что форма головы у них немного другая, чем у лакаши, как и говорила доктор Свенсон. Хуммокка были еще более низкорослыми, и Андерс возвышался среди них, как Гулливер среди лилипутов. Мужчине с желтым лбом, который показался ей главным, Марина протянула баночку арахисового масла. Сначала тот не знал, что с ней делать, и стоял, сжимая подарок в руке. Он поднял глаза на Марину – может, ждал от нее помощи, а может, хотел ее убить, но тут увидел на палубе Пасху. На лице у индейца, стоявшего по пояс в воде, прижавшись грудью к понтону, появилось такое же выражение, какое было у Марины, когда она увидела Андерса, – смесь радости, недоверия и страстного желания поверить в то, что кажется невозможным. Хуммокка повернулся и что-то крикнул стоявшей на берегу женщине. Та положила на землю ребенка, которого держала, и вошла в воду. Разглядев Пасху, она бросилась к нему, но вода не позволяла бежать. Женщина крикнула что-то, протянула руки и задрожала всем телом; по воде пошла рябь. Приблизившись к лодке, она попыталась залезть на нее. Пасха спрятался за Марину и крепко, как анаконда, обнял ее за талию.

Андерс тоже прыгнул в воду – и вот его руки уже схватились за борт лодки. Он выкрикнул хуммокка два отрывистых слога. Женщина вскарабкалась на палубу, ее ноги были перемазаны илом. Упав перед Пасхой на колени, она накрыла своими мокрыми руками его руки, обнимавшие доктора Сингх. Индианка голосила, без конца повторяя одно и то же слово. Пасха замер и еще отчаянней вцепился в Марину. За его спиной женщина раскачивалась из стороны в сторону. Тем временем мужчина с баночкой масла что-то говорил Андерсу, и в голосе его не было слышно злобы.

– Им нужен Пасха, – сообщил Андерс.

Он уже крепко уцепился за борт лодки и кивал другим хуммокка, стоявшим в воде. Те говорили все быстрее и быстрее, одной рукой чертя в воздухе круги, в другой сжимая дротики. Андерс посмотрел на Марину. Наконец-то она отчетливо увидела его глаза.

– Отдай им Пасху, и мы сможем уплыть.

– Нет.

Так нельзя. Она привезла подарки. Она приехала за Андерсом. Марина положила свои руки на руки женщины, накрывавшие руки Пасхи. Сейчас их руки поддерживали ее.

– Отдадим им раппы.

– Это не поможет. Они задержат всех нас и лодку. Надо действовать немедленно, пока они не опомнились. Нам совершенно нечем торговаться.

Андерс медленно залез в лодку и, наклонившись, разжал руки Марины, руки индианки, руки мальчика. Только тогда Пасха узнал его и понял, зачем они сюда приплыли. Он бросился на шею Андерса и издал тот же звук, что и во сне, – пронзительный крик, заменивший слова: «Ты не умер! Не умер!»

Стоявшие в воде хуммокка наблюдали за этой сценой, пораженные тем, что их мальчик знает белого человека и, похоже, сильно любит.

– Нет, только не это, – ответила Марина. – Лучше мы останемся с ним. Будем все вместе.

– Раздавай апельсины и арахисовое масло, – приказал Андерс, а сам уткнулся лицом в шею Пасхи и гладил его по голове.

Он покрыл поцелуями волосы, глаза, уши мальчика. Они были вместе меньше минуты. Женщина стояла, вцепившись в плечи Пасхи.

Марина торопливо вытащила из ящика фрукты и арахисовое масло и раздала всем, кто тянул к ней руки. Потом Андерс поднял Пасху за талию. Мальчик был без обуви, одет в грязные желтые шорты и голубую футболку с надписью «JazzFest 2003». Марина запомнила все это, словно собиралась позже описать это кому-нибудь – может, службе поиска пропавших детей? Андерс передал Пасху в протянутые руки мужчины, стоявшего в воде; женщина соскользнула с лодки и встала рядом с ним. Мальчик переводил глаза с Марины на Андерса и обратно; на его лице застыли ужас и непонимание. Глядеть на него было страшнее, чем в тот раз, когда мальчика душила анаконда, потому что тогда он все понимал. Пасха протянул руки к Марине, и та закрыла глаза. Отдала его. Отпустила.

Лодка уже отплывала, Андерс управлял ею. Минуту спустя они мчались на полной скорости по узкому протоку. Марина не открывала глаз и держалась за шест в середине лодки. Она пошла бы на смерть сама, почти смирилась со смертью Андерса. Но она не была готова к тому, что случилось.

– Все равно они забрали бы его, – успокаивал Андерс. – Убили бы они нас или нет, Пасха все равно остался бы у них.

Он сделал слишком крутой вираж. Корзинка с раппами дважды подскочила, отлетела на корму и перевернулась. Грибы рассыпались по воде голубыми поплавками. Марина едва успела поймать свою ночную рубашку и завязала ее на талии. Она пожалела, что сама не съела десяток раппов. Сейчас она была не прочь лишиться сознания. И с радостью узрела бы бога. Марине столько всего надо было сказать Андерсу, что она не говорила ничего. Она жаждала узнать, что с ним было все эти месяцы, как он попал к хуммокка, если был так болен, но из-за Пасхи не могла вымолвить и слова. Она не потеряла мальчика, не убила. Она увезла его в джунгли и отдала неизвестно кому, и не было ей оправдания. Когда берег хуммокка остался далеко позади, Марина встала за штурвал, а Андерс лег на нос лодки, закрыл глаза и сложил на груди руки. Она поглядела на спящего друга и вспомнила, что тот был мертв много месяцев и что она пожертвовала всем, чем только могла, чтобы его вернуть. Андерс, с которым она работала каждый день, Андерс, которого она так хорошо знала и не знала совсем, снова был жив. Он спал так, словно не спал все это время, пока отсутствовал, и в какой-то момент Марине даже показалось, что он умер во второй раз, но она не стала останавливать лодку и проверять. Время от времени шел дождь, а когда прекращался, сомкнутые верхушки деревьев загораживали дневной свет, а над водой метались летучие мыши. Вести лодку было совсем не трудно. С чего она взяла, что не справится без Пасхи? Марина закутала ночной рубашкой голову и лицо, спасаясь от вечерних насекомых.