Дженн не представляла себе, о чем Коротышке Куперу понадобилось с ней говорить, но она все равно пошла с ним. Они дошагали до конца Второй улицы, но по дороге он не сказал ничего. Только когда они перешли через Каскад-стрит и увидели скамейку, с которой можно было смотреть на далекую безупречную вершину горы Пилчак, он заговорил.

К этому моменту она уже успела почувствовать легкое нетерпение. Когда он подошел к ней, пока она была с Беккой, Айвором и Шарлой, лицо у него было очень серьезное. Вид у него был такой, словно он собирается объявить то ли о смерти кого-то из родителей, то ли о скором переезде в другой штат. Оказалось, дело совсем не в этом. Он захотел поговорить с ней о «нас», как он выразился.

Он начал с того, что сказал:

– Я не понимаю, чего ты добиваешься.

На что она ответила:

– Э?

Он возмутился:

– Прекрати, Дженн! Ты же знаешь, о чем я говорю. То есть… – Тут он покраснел. – То есть ведь это ты была у меня дома наверху, да? Без рубашки, лифчика и прочего?

Она почувствовала, как под его взглядом ее щеки начинают гореть. Ну да: они разделись и перешли к нему в спальню, но это было все. Они даже не подошли к близости. Внизу шумно хлопнула дверь, возвещая о приходе его паршивого братца, и все на том закончилось. В тот момент она была разочарована… вроде бы. Но потом, по правде говоря, почувствовала облегчение. Они поспешно оделись, слыша, как Дилан шарит на кухне в поисках еды. Возглас «Вот засада!» и ругань ясно сказали о его обломе.

У Коротышки облом был иного плана: он натянул трусы на весьма внушительную эрекцию. Даже когда он надел джинсы, заметно было, что у него стоит. Они выметнулись из его спальни обратно в общую комнату для занятий. Когда наверху возникла прыщавая рожа мерзкого Дилана, они уже сидели на диване и смотрели на плазменном экране канал Эм-ти-ви.

– Хэй! – сказал он. – Не знал, что вы двое здесь. Как делишки, младший братец? Эта лесбо никак не заведется?

– Заткнись! – огрызнулся Коротышка.

– Хорошая мысль, – поддержала его Дженн.

Для убедительности она положила ладонь Коротышке на бедро. Заметив это движение, Дилан захохотал.

– Можно подумать, я поверю! – сказал он Дженн. – Ты уже переспала с той горяченькой рыжей дамочкой?

Коротышка посмотрел на нее.

– Он имеет в виду Энни Тэйлор, – пояснила ему Дженн. – Нет, Дилан, несмотря на то, что тебе упорно хочется думать, меня на женщин не тянет.

– Ну, конечно! – бросил он, а Коротышке добавил: – Говорю тебе, Коротыш: ты зря тратишь время. Да и вообще, чего тебе удалось добиться? Спорим, она тебе ничего не позволила. Ладно, может, целовались взасос. Но на этом все и кончится, братик.

– Может, ты свалишь и оставишь нас в покое? – спросил Коротышка. – Потому что вот что я тебе скажу, Дилан: если ты не исчезнешь…

– Ага. Ладно, – ответил Дилан. – Но не прибегай ко мне жаловаться, когда обломишься, хорошо? Потому что впереди у тебя только это: облом, нуль, отлуп.

Коротышка приподнялся, словно собираясь броситься на брата, но Дилан уже отступил к себе в спальню. Там хлопнула дверь и заиграла музыка. На максимальной громкости. После этого оставаться на канале Эм-ти-ви уже не было смысла.

Больше возможностей остаться с Коротышкой наедине у нее не было. События так и посыпались: Силла, Нера, вся эта история с селки, ее провал на отборе в команду… Честно говоря, она вообще не вспоминала про Коротышку. По крайней мере, не в том плане, в каком он, похоже, думал о ней. Дженн было немного неловко, но так уж получилось.

Она сказала:

– О! Наверху у тебя дома… Но… мы же друзья, так? Я считала, что мы друзья.

– Мы не просто друзья, – возразил он. – По крайней мере, были не просто друзьями. Ну, ты понимаешь. Если бы в тот день не появился Дилан… Мы к чему-то шли.

Он покраснел еще сильнее. С этим смущенным румянцем он был таким славным, что Дженн захотелось обнять его – просто потому, что он такой милый, такой порядочный, такой добрый, такой Коротышка. Но она сознавала, что ей только и хочется, что его обнять. Все остальное… Это было дурачество. Это была попытка убедить саму себя. Это была проверка, необходимость понять, разобраться, не ошиблись ли насчет нее Энни Тэйлор и даже отвратительный Дилан. Она пока этого не узнала. Но она близка к тому, чтобы узнать. И когда она будет готова, то признает правду.

Она отозвалась:

– Наверное… мне на самом деле не хотелось дойти до того, к чему мы шли. То есть – мне казалось, что хочется. И, может, я дошла бы, хотя это тоже было бы полной дурью.

– Вот спасибо! – кисло бросил он.

– Ну же, задумайся, – попросила она его. – Нам с тобой пятнадцать.

– Ну и что? Другие…

– Ясно. Они занимались сексом в двенадцать. А Дилан, наверное, трахал кого-то в девять, если у него вообще вставал. Но мы с тобой? Мы не такие, как они, Коротыш. Но даже если бы были такие, просто… я не уверена.

Коротышка быстро оглянулся на нее. Он сидел на скамье, сильно наклонившись вперед и положив руки на колени. По его лицу промелькнула гримаса отвращения. Он сказал:

– Так он был прав, да?

– Кто?

– Сама знаешь. Он был прав, а все остальное было… Это ты пыталась что-то сама себе доказать – за мой счет.

– Да нет же! – возразила она. Вскочив, она встала прямо перед ним. – Послушай, мы же дружим с пяти лет. Ты что думаешь? Это ничего не значит?

– Ты мной воспользовалась.

– Типа, а ты мной – нет? Если я тобой воспользовалась, то тогда и про тебя можно сказать то же самое, и ты это прекрасно понимаешь. Тебе нужен был первый раз, а не я. А я хотела… Не знаю… Хотела… кое-что понять, а ты был рядом. Мы всегда шутили друг с другом и говорили про секс, любовь и брак, и всякое другое мололи, и ты знал, что это шутка – и не говори, будто не знал. Ты просто использовал это как какой-то ключ. Чтобы отпереть дверь, а этой дверью была я. А когда она открылась, я решила, что вот он – шанс… Посмотреться вроде как в зеркало, а этим зеркалом был ты.

Тут он поднял голову. Откинувшись на спинку скамьи, он внимательно посмотрел на нее и сказал:

– Впервые слышу, чтобы ты столько говорила.

– Да? Ну, так привыкай. Мне много чего есть сказать.

Он выдул носом нечто похожее на смешок.

– Как хочешь, – протянул он.

– И что это должно означать? Ненавижу, когда говорят «как хочешь»!

– Ты и сама так говоришь.

– Уже не говорю. – Она немного подождала, уперев одну руку в бок и пристукивая ногой по гравию дорожки, на которой стояла скамейка.

– Так что за «как хочешь»? – наконец вопроси-ла она.