— Кроме пальцев?

Росток кивнул.

— Они немного… не знаю, как будто тоже онемели. Очередная запись.

— И я заметила, что вы постоянно чешете руки. Вот, и опять.

— Просто небольшой зуд, — признался Росток. — В этом ведь нет ничего необычного?

— В самом зуде — нет. Однако вкупе с усталостью, Покраснением глаз и онемелостью в конечностях у вас наблюдается весьма специфичный набор симптомов.

Росток согнул и разогнул пальцы в надежде, что онемение исчезнет и что потеря чувствительности — просто следствие усталости.

— Оно не уйдет, — сказала Чандхари, наблюдая за его действиями. — Боюсь, станет только хуже.

Она положила папку на стол и потянулась к шее Ростка. Росток отпрянул.

— Успокойтесь, — сказала Чандхари. Я просто хочу проверить, не распухло ли у вас под подбородком.

Росток позволил пальцам в резиновых перчатках дотронуться до его челюсти, до шеи с обеих сторон и до ключиц. Закончив, Чандхари снова записала что-то у себя в бланке.

— Так что? — спросил Росток. — Я в порядке?

— Давайте я возьму у вас кровь, и потом все обсудим, — предложила доктор. Она перетянула его руку жгутом, сказала, чтобы он сжал кисть в кулак, и отточенным движением почти безболезненно ввела иглу в вену. Это была стандартная процедура для любого медицинского осмотра, но на этот раз в темной красной жидкости, вытекавшей из его вены через прозрачную пластиковую трубочку, было что-то зловещее. И вместо привычной ваты и повязки Чандхари замазала место ввода иглы какой-то быстровысыхающей субстанцией, которую назвала медицинским клеем, а руку перемотала эластичным бинтом.

— Мы не хотим рисковать, — мрачно объяснила она. — В вашем состоянии даже маленькая рана может быть опасной.

Наклеив бирку на образец крови, она стянула резиновые перчатки и сделала очередную пометку в папке. Закончив писать, подняла глаза на Ростка и сказала:

— У вас небольшая припухлость в районе гланд и щитовидной железы. Боюсь, вы уже в начальной стадии.

— Начальной стадии чего?

Она колебалась, словно пыталась подобрать верные слова для описания его диагноза.

— За такими симптомами обычно скрывается очень опасное нарушение свертываемости крови. Я не могу быть уверена, пока не увижу результаты анализа крови, но все указывает на то, что болезнь уже проникла в вашу кровеносную систему. Потому у вас онемели пальцы и покраснели глаза — это результаты микроскопического кровотечения.

— Нарушение свертываемости… — Росток представил, что означают эти слова. — Вы хотите сказать, что-то вроде гемофилии?

— Гораздо хуже.

— Значит, на реликвии лежит проклятье, и не важно, что вы мне скажете, — Росток был непреклонен.

— Опять вы об этом, — вздохнула Чандхари. — Повторяю, это просто суеверия.

— Но ведь вся суть в этой реликвии. У Распутина была способность заговаривать кровь. Он исцелял кровотечения при жизни, а теперь, после смерти, как будто действует наоборот. Каждый, кто был в том хранилище, — кроме Эдди — умер от кровопотери или кровоизлияний. Как умер царевич Алексей.

— Царевич страдал от гемофилии, — напомнила Чандхари. — Она никак не связана с вашей болезнью. Гемофилия — это наследственное заболевание крови. Алексей получил его от своей матери-императрицы, которая, в свою очередь, унаследовала его от немецких предков.

— Дед Алексея умер от инсульта. В точности как директор банка.

— Для болезней крови такое нормально. Они бьют по самым уязвимым точкам организма, которые у каждого человека свои.

— Но Распутин мог заговаривать кровь. Он исцелял маленького царевича.

— Исцелял, но не навсегда, — сказала доктор. — Он просто временно приостанавливал приступы.

— Тем самым спасая Алексею жизнь, — упрямо спорил Росток. — Вот что делал Распутин. Он останавливал кровь, когда лучшие доктора России были бессильны.

Она посмотрела на Ростка с сочувственной улыбкой на тонких губах.

— Вы можете верить в сверхъестественные способности Распутина. Вас, возможно, удивит, что я и сама в них верю. Но всем смертям в Миддл-Вэлли есть вполне научное объяснение. Здесь мы имеем дело с относительно типичными случаями алиментарно-токсической алейкии, или АТА, как она чаще всего называется в медицинской литературе. На начальных стадиях она вызывает головную боль, головокружение, жжение в глазах и в горле, зуд на коже, распухшие гланды и даже ларингит. У разных людей разные симптомы, но все они вскоре выливаются во внутреннее кровотечение. Первыми оно поражает слабые органы кровеносной системы, что легко спутать с инсультом, или кровоточащей язвой, или любым другим распространенным заболеванием.

— АТА? Коронер не упоминал ничего подобного, — сказал Росток.

— И это неудивительно. Как я и сказала, симптомы легко спутать. Ваш коронер, может быть, великолепный врач, но как и в случае с большинством медиков, его опыт ограничен болезнями, превалирующими на восточном побережье США. Высокоцивилизованный регион с высокоцивилизованными заболеваниями. Поэтому у него слишком узкий инструментарий для распознавания таких болезней.

— Смысл от меня ускользает…

— Помните, что было со случаями сибирской язвы? — спросила Чандхари. — Сначала пациентам ставили диагноз «грипп» или «пневмония». Только когда больные начали умирать, американское медицинское сообщество научилось распознавать симптомы сибирской язвы, — она с видимым отвращением покачала головой. — Большинство американских врачей не узнали бы и симптомов бубонной чумы — той самой черной смерти, что в XIV веке выкосила треть населения Европы. Всего несколько лет назад в Америке научились распознавать лихорадку Ласа, а до этого каждый случай заканчивался летальным исходом. Обе эти болезни связаны с кровью, точнее, с нарушением ее свертываемости, и до сих пор представляют угрозу в некоторых странах.

Существуют десятки заболеваний, вызывающих смерть в течение нескольких часов. Однако, в отличие от медицинских школ на моей родине, в Индии, в Америке они не изучаются — разве что упоминаются в сносках некоторых учебников. Я не удивлена, что ваш коронер ошибся с диагнозом.

Похоже, затронутая тема весьма беспокоила Чандхари.

— Американские доктора обычно смотрят на иностранных врачей, вроде меня, свысока. И лицензии нам выдают очень неохотно. Они почему-то считают, что врачи из стран третьего мира менее компетентны, чем они. Однако в Бангладеш, Дакаре и Новой Гвинее есть провинциальные медики, которые умеют лечить болезни, о которых редкий врач в США зияет. Это один из основных недостатков американских специалистов — они думают, будто все знают. Но если болезнь не встречается в Америке, студенты ее не изучают.

Росток внимательно выслушал ее речь, прежде чем попробовать вернуться к теме:

— Это заболевание крови — вы узнали о нем в Индии?

Чандхари сконфуженно покачала головой.

— Нет-нет. Я узнала об АТА здесь, в лаборатории биологической защиты.

— Значит, вы знаете, как ее лечить?

— К сожалению, лекарства не существует.

70

Смертный приговор был вынесен мягким женским голосом.

— Да бросьте, — не поверил Росток. — Должен быть способ.

Чандхари медленно покачала головой.

— Но