– Вон он! – закричал Сэмпсон.

Автомобиль Томаса мчался в направлении Конкорд-центра, самого оживленного места в городе. Я успел заметить, что он тоже двигался с приличной скоростью.

Мы неслись мимо домиков, выстроенных в колониальном стиле, и бесконечных рядов магазинов, пока, наконец, не достигли Монумент-сквер. Я только мельком взглянул на основные достопримечательности местной архитектуры и сразу же заметил указатель поворота на магистраль №2.

По сельским дорогам наш автомобиль летел как стрела, оставляя позади одну машину за другой. Сзади только и слышался скрип шин удалявшихся легковушек. Многие водители сердито сигналили, гудками выражая свое недовольство и одновременно страх по поводу предпринятой нами гонки.

Мы с Сэмпсоном затаили дыхание. Мне вспомнилось отношение провинциальной полиции в некоторых городках к чернокожим, не говоря уже о недопустимом превышении скорости. Они готовы арестовать пешего ниггера ночью за то, что на заднице у него нет габаритных огней.

Мы сворачивали с одной дороги на другую, пока вновь не оказались на Лоуэлл-роуд. Я так резко вывернул на магистраль № 2, что машина едва не опрокинулась. Скорость к тому времени достигала семидесяти миль. На трассе я вдавил педаль газа до упора: это был единственный шанс настигнуть Пирса. Может быть, последний. Ехавший впереди Томас тоже прекрасно это понимал.

Я разогнался уже до девяноста, и, казалось, что попутные машины просто стоят на месте. «Тандерберд» Пирса выжимал не менее восьмидесяти пяти миль. Видимо, Томас чувствовал погоню.

– Мы догоняем этого мечущегося ублюдка! – торжествующе заорал Сэмпсон. – Он у нас в руках!

В тот же самый момент колеса седана попали в глубокую выбоину, и машину снесло с дороги. С оглушительным звуком мы грохнулись в кювет. Рана в моем боку отдалась взрывом дикой боли, голова налилась свинцом, а Джон продолжал что-то победно орать.

Буквально рядом с местом нашего «приземления» я заметил темный «Тандерберд» Пирса, зигзагами уходящий вперед.

«Он все распланировал заранее, – напомнил я себе. – Он наверняка знал про эту колдобину, поэтому и не гнал как сумасшедший».

Как бы то ни было, через какое-то время наш седан уже шел впритирку с машиной Пирса, и тот бросил на нас быстрый взгляд.

Я ощутил странное бодрящее возбуждение: адреналин бушевал в крови. Кто знает, может быть, мы, наконец, действительно поймали Томаса. Какое-то время мне казалось, что я схожу с ума. Видимо, это же чувство владело и Пирсом.

Отсалютовав мне правой рукой, он приветственно заорал в открытое окно:

– Доктор Кросс! Вот мы и встретились!

– Я знаю о санкциях ФБР, – перекрывая свист и вой ветра, продолжал орать Пирс. Внешне он выглядел абсолютно спокойным и собранным, словно происходящее никак его не касалось. – Продолжайте, Кросс. Я хочу, чтобы вы довели дело до конца. Действуйте!

– Никакой санкции у меня нет! – прокричал в ответ я. – Стрелять в вас никто не собирается. Останавливайтесь и поговорим.

Пирс усмехнулся. Это была типичная гадкая ухмылка убийцы. Черная водолазка и собранные в тугой хвост светлые волосы делали его похожим на преуспевающего юриста или врача.

– Как вы считаете, почему Бюро отрядило так мало людей для моей поимки? Отбросьте предрассудки. Спросите своего друга Кайла, как бы он поступил, встретив меня в доме Строу.

Я не мог понять, с кем разговариваю: с Томасом Пирсом или мистером Смитом. Или эти двое представляли теперь одно целое?

Откинувшись на подголовник, Пирс истерично расхохотался. Пожалуй, это была безумнейшая и самая странная реакция, какой я мог от него ожидать. Полнейшее спокойствие. Он давал нам возможность пристрелить его прямо сейчас, на скорости девяносто миль в час, на магистрали № 2 города Конкорд, штат Массачусетс. Видимо, он желал окончить свои дни в беспорядочно кувыркающейся, охваченной пламенем машине.

Мы вылетели на участок шоссе, где к дороге вплотную подступали густые хвойные леса. К этому времени нас нагнали две фэбээровские машины. Они уселись на хвост «Тандерберду», явно провоцируя находящегося за рулем. Неужели в планы ФБР действительно входило физическое устранение Пирса?

Для того чтобы взять его, место было самое подходящее: безлюдный, скрытый от посторонних глаз, участок шоссе.

С тем же успехом в этом глухом уголке можно было с ним и покончить.

Наступило время действий.

– Ты сам знаешь, как мы должны поступить, – напомнил мне Сэмпсон.

«Он уже убил двадцать человек, и это только те, кто нам известен, – рассуждал я. – Пирс никогда не остановится».

– Тормози! – снова закричал я Томасу.

– Я убил Изабеллу Калайс, – проорал он в ответ. Лицо его стало пунцовым. – И тормозить не собираюсь! Я уже никогда не остановлюсь! Мне это понравилось! Я понял. Кросс, что это мое призвание!

– Остановись, черт бы тебя побрал! – присоединился Сэмпсон, наводя свой «Глок» на Пирса. – Убийца! Кусок дерьма!

– Я, Пирс, убил Изабеллу Калайс, и я не буду останавливаться! – прозвучал в ответ вопль Томаса. – Ты понял, о чем я. Кросс? Я, Пирс, убил Изабеллу Калайс, и я не буду останавливаться!

Тут до меня дошло, что он имеет в виду.

Он удлинял первоначальную фразу признания, добавляя к ней имена все новых и новых жертв. Если сейчас ему удастся уйти, он будет продолжать свое черное дело. Может быть, он теперь действительно перестал быть человеком? Ведь он уже высказывал предположение, что человек сам волен стать Богом для самого себя.

Пирс вытащил пистолет и выстрелил в нашу сторону.

Я отчаянно вывернул руль влево, пытаясь уйти с линии огня. Оба правых колеса машины оторвались от асфальта. Все вокруг завертелось, и Сэмпсон лихорадочно ухватился за баранку. В запястье я ощутил страшную боль, и мне показалось, что сейчас мы перевернемся.

«Тандерберд» Пирса уходил по боковой дороге с магистрали № 2. Ума не приложу, как ему удалось вписаться в поворот на такой скорости. Скорее всего, Томас не задумывался над тем, получится у него этот маневр или нет. Похоже, ему было наплевать.

Я ухитрился вернуть седан в нормальное положение. Обе фэбээровские машины тоже пулей пронеслись мимо поворота, не в силах остановиться. На дороге начался настоящий балет, сопровождаемый скрипом тормозов и визгом шин. Наконец, мы развернулись в обратную сторону, но «Тандерберд» уже скрылся из виду.

Достигнув поворота, мы еще некоторое время тряслись по неровной сельской дороге, пока, примерно в двух милях от магистрали № 2, не нашли брошенную машину Пирса.

Мое сердце бешено колотилось. Пирса нигде не было. Леса вокруг представляли неограниченные возможности для поисков. Мы с Сэмпсоном выбрались из седана.