призывают друг друга идти вперед. Прекрасный призыв, хорошо бы только всем договориться, наконец — где перед?

Дорогой Аркадий Исаакович! Мы живем в век сравнений. Всё сравнивают со всем. Науку — с передним краем, уборку урожая — с битвой, больницу — с кузницей здоровья, что очень верно… Спорт же сравнивают с искусством.

Так вот ваше искусство я бы сравнил с фигурным катанием. И дело не только в вашем неповторимом скольжении на грани риска и в прыжках за грань. Дело в том, что в искусстве, как и в фигурном катании, есть две программы — обязательная и произвольная. Одна — для жюри, очков и медалей, вторая — для души и для публики. Совместить это трудно — у большинства фигуристов рано или поздно разъезжаются ноги.

Дорогой Аркадий Исаакович! Самое главное в вашем катании именно то, что обязательная для вас и произвольная ваша программа всегда была одним и тем же. И поэтому ваш путь был действительно вперед. От частного — к общему, от своевременного — к современному, от головы — к сердцу.

То есть от человека — к человеку.

И пока одни тосковали о весне, другие болтали о весне, третьи тормозили весну, вы всю жизнь были среди тех, кто ее, эту весну, делал.

Вот почему этот осенний день вместе с тем такой весенний сегодня.

И спасибо вам за это, дорогой Аркадий Исаакович!

Э.А. Рязанову — 60

09.10.87

Вот уж кто не требует никаких примечаний!

Дорогой Эльдар Александрович!

Когда речь заходит о деятелях искусства, их творчество неизбежно связывают с эпохой, в которую они творили. Художник эпохи Возрождения. Поэт раннего Средневековья. Возьмем вас. Когда натворили вы? 60-е, 70-е, начало 80-х.

Эльдар Александрович, вы — художник эпохи застоя. С чем вас и поздравляю.

И в этой связи хочу сказать вам, что я открыл закон этой эпохи.

«Кто хочет — не может, кто может — не хочет. Кто хочет и может — тому не дают». Это не только в области юмора и медицины, Эльдар Александрович. Этот закон — всеобщий. Каждый дошкольник хочет в школу, но еще не может. Каждый школьник может — но уже не хочет. Почему? Потому что наша школа не учит, а борется за знания детей — причем с самими детьми. Борьба неравная, потому что за школу еще и роно, и гороно, и облоно, и все «оно»… Так что деткам нелегко. Но «оно» и не хочет, чтоб легко, «оно» желает, чтоб дети приучались к труду. «Оно» у нас почему-то решило, что труд — это когда всем тяжело… Учителям тяжело, родителям тяжело, детишек тошнит. Это у нас вообще какое-то министерство тяжелого образования… У нас дети в школе — как проходчики в забое — они проходят. Сегодня идет проходка Пушкина, завтра — проходка Лермонтова. Что на-гора? «Онегин — лишний человек».

Более доступный вам пример — из телевидения. После того как вы бросили «Кинопанораму», моя любимая передача — «Это вы можете». Передача замечательная. Но название придумал или юморист, или диверсант.

Если несчастный одиночка сам, один, в одиночестве, на кухне, ночами, из каких-то обрезков и ошметков сумел сделать эту штуковину, которая просто с ума сойти и при этом еще и работает, тогда что нам делать со всеми нашими институтами, конторами и главками? Какое, к черту, «Это вы можете»? Это не вы «можете», это они — «не хочут»! А хочет — одиночка! И — не для себя, а для всех! Он же к ним бегал и писал, и звонил — и на тот завод полусонный, и в институт летаргический, и в это конструкторское бюро похоронное. И они ему регулярно отвечают: «Да, штучка ваша забавная, но грубо попирает принципы червячных передач. А подшипник будет перегреваться». Он у него уже двенадцать лет перегревается и двенадцать лет работает. А у них не перегревается пока. У них только в девяносто втором запланирован опытный образец, превосходящий японский уровень — пятьдесят третьего…

Кто хочет — не может, кто может — не хочет.

Эльдар Александрович, сколько раз вы в своих картинах критиковали наш быт, и наш сервис, и особенно торговлю. Видимо, хотели ее улучшить. Пустое дело. Закон работает. Кто хочет улучшить — не может. Кто может — себе не враг. Хватит улучшать. Кардинально решить вопрос: отменить ее вообще. Наладить подлинно прямую связь производства с потребителем. Пусть все, что нужно, народ сам выносит с заводов и фабрик! Но официально, уплачивая пошлину в проходной.

Возьмем непосредственно вас, Эльдар Александрович, — возьмем кино. Тут мой закон определял все. Кто много хотел, в лучшем случае мог лечь на полку. Возникла даже поговорка: «Нашей полки прибыло». Кто много мог — не хотел ни черта, у него и так все было. Были, правда, еще третьи, которые в знак протеста, ушли в творческий поиск, откуда их до сих пор невозможно вернуть.

Эльдар Александрович, почему возникает застой? Потому что большинство из нас способно спокойно стоять, привычно возмущаясь общим стоянием.

Но почему застой не переходит в полный паралич?

Потому что есть меньшинство. Люди, которые по прихоти природы не могут не двигаться. Они постоянно дергаются, пихаются, ерзают, не давая окружающим окончательно заснуть. Это — подавляющее меньшинство. Потому что оно живет не по моему закону, а по закону вечного движения. — короче, по закону природы.

Один из таких безостановочных людей здесь.

Он многого хотел и делал все, что мог.

И потому мы все пришли сюда сегодня.

То есть, кто мог, прорвался, остальные продолжают хотеть.

А началось все ровно 60 лет назад, когда человек не только почувствовал, что хочет появиться среди нас. Но и смог это сделать.

Этот человек — вы, Эльдар Александрович!

Александру Маслякову

02.06.97

Дорогой Саша!

По поводу тридцатилетия твоей работы на ТВ здесь острили острят и будут трудолюбиво острить до тех пор, пока вечер не завершится более или менее остроумной шуткой. Но похоже, не все острящие в полной мере осознают уникальную роль объекта своих острот. Осознайте же, остряки: Саша Масляков есть явление чрезвычайное на нашем голубом экране. Который сам тоже, конечно, есть явление ненормальное, но об этом не сегодня. А Саша Масляков именно уникален. И не только потому что он тридцать лет просидел на