незаконченности, словно чего-то не хватает, не даёт мне остановиться и перевести дух. Тянусь назад, лихорадочно пытаясь расстегнуть его джинсы.

— Спокойно, — приказывает он, прижимая мои руки к пояснице. — Дай мне минуту. Я разберусь.

Заставляю себя расслабиться. Очевидно, что секс у его народа и у моего — совершенно разные вещи. Так же очевидно, что мы с ним находимся где-то на стыке. Меньшего я и не ожидала.

— Было бы проще, если бы ты не пахла так трахабельно, — хрипит он, но тут же я слышу лязг ремня, а потом чувствую, как головка его члена прижимается к мои мокрым трусикам, прилипшим к моей киске. Я освобождаю руки и опускаю её вниз, проводя по его длине, на что он издаёт сдавленный звук. Он тёплый и большой, но то, что у основания — его узел — ещё не набухло. В прошлый раз он увеличился, когда он кончил. Мне интересно, является это нормой, но любые расспросы только сильнее обеспокоят Лоу, а мне не нужно, чтобы он за меня переживал.

— Пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста, войди в меня.

Он кивает, прижимаясь лбом к моему виску. Дышит часто и поверхностно. Отодвигает в сторону моё нижнее белье и вводит в меня свой член. Жжение от проникновения усиливается по мере того, как он входит в меня, пока не достигает предела. Ощущение оказалось совсем не таким, как я себе представляла, когда думала о мужчине, о Лоу, внутри меня.

Я резко вдыхаю.

Он выдыхает так же резко.

Всё происходит легко и естественно, без переговоров, боли или сопротивления. Я податлива, он твёрдый. Я мокрая, он стонет. Мы подходим друг другу. Биологическая совместимость, о которой говорил Лоу, та, что бывает между парами… Я не могу представить, каково это на самом деле. Знаю только, что то, что происходит между нами, чертовски…

— Идеально, — бормочет он, войдя до конца и обхватывая меня за талию, словно пытаясь собраться с силами. Я понимаю почему: это восхитительно, но с каким-то острым, безжалостным оттенком. Вампиры не читают мысли, но я знаю, о чем он думает: как легко было бы остаться так навсегда. Никогда не останавливаться. — Не шевелись, а то я кончу, — предупреждает он, проводя языком по моей шее. — Чёрт, я в любом случае кончу. Достаточно твоего аромата и изгиба твоей прелестной шеи.

Я тоже кончу. Совсем скоро. Особенно от его осторожных, проникающих толчков, отдающихся по всему моему телу. Чувствую, как сжимаюсь вокруг него, и он останавливается. Затем, наклонившись, шепчет мне на ухо: — Если чувствуешь, что кончаешь, скажи. Потому что от этого кончу я, а мне нужно выйти, иначе я могу причинить тебе боль. Хорошо? — он звучит спокойно, хотя его самообладание на пределе.

Я киваю, пытаясь сдержать накатывающее наслаждение.

— Хорошо, — шепчет он, нежно целуя меня в шею, а затем медленно выходит. Скольжение невероятно приятное, я запрокидываю голову назад, издавая тихие стоны, когда внутри остаётся только кончик. Когда он входит снова, чуть глубже, я хнычу. — Слишком?

Единственный ответ, который я могу дать — это сжать его член.

Со сдавленным ругательством он хлопает ладонью по стене.

— Я думала об этом, — шепчу я едва слышно.

Его «Ага» звучит извиняющимся. — Я старался этого не делать.

Я поворачиваю голову. Его мощное тело обвивает меня. Его щека рядом, колючая, с румянцем оливкового цвета, так и просится поцеловать.

— Я тоже, — отвечаю я, улыбаясь. — Но не слишком усердно.

Я теряю счёт времени, когда он начинает двигаться, и он тоже. Мы движемся в такт, мокрые от пота и тяжело дыша. Он останавливается через несколько минут, чтобы немного успокоиться, а затем снова через пару минут. Он выходит, когда ему нужно передохнуть от стимуляции, а я чувствую себя опустошённой, дрожащей от сорвавшегося наслаждения. Поэтому он скользит пальцами внутрь меня, заполняя пустоту, прижавшись свои горячим и твёрдым членом к моему бедру, пока его возбуждение постепенно спадает. Свет с улицы проникает через окна, и наше дыхание становится прерывистым.

Когда я уже на грани, когда чувствительность зашкаливает, а тело напряжено до предела, готовое взорваться от единственного толчка, я едва помню, что нужно предупредить его.

— Я сейчас…

Я снова кончаю, удовольствие пульсирует внутри меня. То, что происходит с Лоу, расплывается, затмевается моим собственным наслаждением. Но кое-что я улавливаю: резкий ворчание, внезапное ощущение пустоты; его член, прижимающийся к моей попке, становится горячее и твёрже; затем его семя, тёплое и влажное, растекается по моей пояснице.

Мы так и остаёмся обнявшись, дыша в унисон, и не думая ни о чём. Он прижимает лоб к моему плечу, одной рукой обхватив мой живот, словно пытаясь удержать меня. И, возможно, из-за химических веществ, которые заливают мозг вампира после секса, я не могу смириться с тем, что это не судьба. Что мы не предназначены друг другу.

— Оборотни всегда… — мой голос хриплый от сдерживаемых стонов. Я прочищаю горло и спрашиваю: — Оборотни всегда связываются узлом во время секса?

Из его груди вырвался судорожный вздох.

— Не шевелись, — он нежно поцеловал меня в скулу. — Нужно привести тебя в порядок. Где у тебя…

— Не уходи, — попросила я, повернувшись к нему. Он выглядел… опустошённым. Уязвимым. Счастливым. С меня соскользнула футболка, но это моя квартира. Кроме сменной одежды, тут ничего нет. — Сначала ответь на мой вопрос.

Он покачал головой. — Нет, не всегда. — Но затем добавил: — Это сложно.

Я не думаю, что это сложно. Более того, я подозреваю, что всё очень просто.

— Пожалуйста, объясни мне.

— Это признак того, что… Это происходит только между определёнными людьми. — Моя футболка полностью съехала набок, и он осыпает поцелуями выступающую косточку моего плеча, увлекаясь процессом, прежде чем поправить воротник. Он глубоко вдыхает. — Подумав ещё раз, я не буду тебя обмывать. Оставлю так, — его рука скользит по моей талии. К пояснице, где я липкая и влажная. — Пусть всякий, кто тебя учует, получит ясный сигнал. Кому ты принадлежишь.

— У тебя было такое раньше?

Он размазывает большим пальцем своё семя по моей коже, и почему я не против этого?

— Раньше?