Луцифер взяла изящную ручку, поданную ей Деборой, и начала рассматривать со вниманием, почти торжественным, неприметные линии, перекрещивавшиеся на гладкой и перламутровой ладони.

Почти полминуты Луцифер, казалось, была погружена в глубокое созерцание. Какое-то недоверие виднелось на ее белом и гладком лбу. По временам мрачное и озабоченное выражение сжимало ее тонкие брови, проведенные дугой; потом вдруг губы ее улыбались, будто чувства, противоречащие одно другому, волновали ее. Все это, повторяем, продолжалось полминуты; но Дебора, вероятно, нашла молчание своей подруги слишком продолжительным, потому что сказала:

– Ну! Моя милая, говорите же, я жду…

Луцифер подняла свои прекрасные глаза на жидовку и отвечала серьезным голосом:

– Лучше я не буду говорить…

– Почему?

– Потому что я читаю на вашей руке странные, непонятные вещи, которые меня удивляют и в которых я не могу дать ответа самой себе…

– Все равно! Все-таки скажите…

– Пожалуйста, не настаивайте!..

– Разве вы не угадываете, душа моя, что ваш отказ подстрекает мое любопытство?

– Уступаю, но с условием…

– С каким?

– Вы не будете верить ни одному слову из всех глупостей, которые я вам скажу…

– Глупостей? – повторила жидовка с изумлением. – Разве вы не верите науке вашей матери?..

– Нет, – отвечала Луцифер, – нет, я вполне верю тому, что вы называете наукой моей матери…

– Ну?

– Я сомневаюсь не в науке…

– В чем же?

– В себе самой.

– В каком отношении?

– А в том, что я несведуща и неопытна, первоначальная ученица, складывающая с великим трудом слоги той таинственной азбуки, в которой моя мать читает так же бегло, как в открытой книге, наконец, я боюсь ошибиться и невольно обмануть вас…

– Это все?

– Все.

– Ну! Если мы и ошибемся в нашем будущем, так что ж за беда?..

– Беда, конечно, небольшая, если только мои предсказания не произведут на вас гибельного впечатления.

– А, стало быть, вы видите в моем гороскопе ужасные вещи?

Луцифер колебалась. Дебора повторила вопрос. Молодая девушка вдруг решилась и отвечала:

– Да, я вижу ужасные вещи, и они были бы просто страшны, если бы не были так нелепы…

Глаза жидовки сверкнули тем почти фосфорическим блеском, первые искры которого должны были заблистать в глазах нашей прабабушки Евы, когда змей-искуситель предложил ей вкусить плод от древа познания добра и зла.

– Ах! – вскричала она. – Говорите, душа моя, говорите скорее! Вы видите, что я умираю от нетерпения! Умоляю вас… не томите меня дольше. Вам опять нужно взглянуть на мою руку?

– Нет, я достаточно изучила линии и видела все, что хотела… или, лучше сказать, все, что могла прочесть!..

– Чего же вы ждете? Удовлетворите мое любопытство!

– Я жду, чтобы вы задавали мне вопросы, на которые я буду отвечать как умею…

– Начинаю… Сначала я спрошу вас о том, что всего более интересует нас, молодых девушек…

– О любви, не правда ли?

– Да.

– Что вы хотите знать?

– Я хочу знать, буду ли я любить…

– Да, вы будете любить.

– Очень?

– Всей душой.

– И… буду ли я любима?..

– Конечно.

– Столько же, сколько буду любить сама?..

– Я так думаю.

Дебора не могла удержаться от улыбки.

– До сих пор, моя милая, – сказала она, – ваши предсказания не имеют ничего зловещего…

– В таком случае, – с живостью заметила Луцифер, – остановимся же на этом, не спрашивайте меня более…

– Как это можно! – возразила жидовка, – остановиться на такой прекрасной дороге! Нет, нет, я продолжаю…

Луцифер опустила голову с покорным видом. Дебора продолжала:

– Выйду ли я замуж за того, кого полюблю и кто меня полюбит?..

Молодая предсказательница снова колебалась секунду, потом решилась и отвечала:

– Нет.

Жидовка задрожала.

– Вы думаете? – спросила она потом.

– Я в этом уверена.

– Уверены?

– Да, если только мои наблюдения не обманывают меня, а мои расчеты не ошибочны… Я вас сейчас предупреждала, что едва читаю по складам загадочный язык книги будущего…

– Продолжайте, – сказала Дебора.

– Что вам сказать еще?

– Что выйдет из этой любви, о которой вы мне говорите?

– Линии вашей руки отвечают мне на это неопределенным и тревожным образом.

– Что именно?

– Я вижу, что вы отдадите ваше сердце какому-то странному человеку, какому-то таинственному существу. Я вижу ужасное соперничество, постыдное вероломство, неизбежную измену и наконец…

Луцифер остановилась.

– Наконец? – спросила жидовка.

– Самую гибельную и трагическую развязку! – отвечала или, скорее, пролепетала молодая девушка.

– Какую развязку?

– Насильственную и преждевременную смерть…

– Насильственную… преждевременную смерть! – вскричала Дебора с ужасом. – Разве будет убийство?

– Да.

– И я буду жертвой?

– Да.

– А кто же будет убийцей?

– Непроницаемый мрак скрывает от меня преступную руку. Я вижу убийство, но не вижу убийцы…

Дебора побледнела. В эту минуту ее прелестная головка, отделившаяся от подушек дивана, совершенно опрокинулась назад, густые и шелковистые пряди ее великолепных волос закрыли ее своими черными волнами. Жидовка начала лишаться чувств.

– Боже мой! Дебора, что с вами? – вскричала с испугом Луцифер.

Дебора могла отвечать только таким слабым движением, что оно было почти незаметно.

Луцифер бросилась на колени возле жидовки. Она подняла ей голову, обвила руками, отстегнула аграфы корсажа.

Облегченная почти тотчас же этой заботой, жидовка раскрыла глаза и устремила их на свою подругу с дружеским выражением. В то же время губы ее прошептали:

– Ничего… Ничего.

Через несколько секунд силы совершенно возвратились к Деборе, и яркий румянец здоровья опять появился на ее деках; она могла встать с дивана.