* * *

Напросился — получи! Экспедиционный корпус и союзные менгенские силы демонстрировали самый слаженный из видов боевых искусств — комплексную огневую поддержку по вызову. Небеса расползались по швам. Земля тряслась от ударов реактивных снарядов. Горбоносые беспилотники с ревом проносились над холмами и роняли в дымную пелену баки с напалмом. Пурпурные вспышки озаряли ночь отсветами адских костров.

Должно быть, зрелище пылающих джунглей придало уверенности доблестным защитникам лагеря: сразу несколько пуль прошили моторный отсек сбесившегося «Бульдога». Захлебываясь дымом и горячим маслом, многострадальная машина крутанулась на месте, а затем, размотав перебитую гусеницу, врезалась в колпак огневой точки, где содрогнулась и навсегда затихла. Бросив рукоятки наведения ставшей бесполезной пушки (башню заклинило после нескольких удачных попаданий), Карев сполз с сиденья наводчика. Затем, не сговариваясь, экипаж открыл аварийный люк в днище и под грохот избиваемой брони покинул задымленный отсек, едва не ставший их братской могилой.

Росчерки трассеров, летевших, казалось, со всех сторон, рев невидимых самолетов, ходившая ходуном земля — все это убедило Бранда и Карева, что им необходимо спрятаться и пересидеть этот кошмар в безопасном местечке. Передвигаясь на четвереньках так быстро, как только можно, они в рекордное время преодолели две сотни метров по системе дренажных траншей, пока не достигли мостика рядом с посадочной площадкой, где и скорчились в спасительной тени под бетонным настилом.

Там они и выжидали, вздрагивая от взрывов и закрыв головы руками, в то время как лейтенант Авакян, задействовав резервную систему связи, требовал от всех участников перестрелки прекратить огонь. Но Бранд и Карев не помышляли ни о какой стрельбе, потому что их личное оружие осталось в подбитой машине. Оба понемногу приходили в себя, оба проклинали себя за глупость и лихорадочно пытались придумать хоть какое-то оправдание собственной трусости. Они все еще перебирали варианты, тихо перешептываясь, когда небо над лагерем посветлело и пятеро покрытых копотью солдат из наспех собранного наряда усиления, ползком добравшись до бронетранспортера, открыли люк десантного отсека и, осветив его красными фонариками, обнаружили, что внутри пусто.

— Никого нет, лейтенант, — доложили они дежурному по лагерю, подъехавшему на другом бронетранспортере и взявшему на себя руководство обороной. — Все обыскали.

Начальник команды военной полиции, присутствовавший при этом докладе, едва не задохнулся от возмущения. Он был твердо уверен, что в боевой машине находились диверсанты, а недавняя драка в сержантском клубе лишь подкрепляла его уверенность в том, что среди защитников лагеря вполне могла затесаться парочка-другая приспешников партизан.

— Я сам видел, как из нее стреляли по вышкам! — горячился Кастелли, поблескивая одним глазом, так как второй заплыл и скрылся за фантастических размеров синяком. — И по бункерам! И посмотрите, что они сделали с командным центром!

— Проверьте сами, — предложил рядовой первого класса, потирая обожженную кисть. — Это обычный «Бульдог», спрятаться там негде.

Дабл-А оглядел окрестности с высоты башенного люка и выразил осторожное сомнение в том, что причиненные разрушения — дело рук всего одного заплутавшего в темноте бронетранспортера.

— Это все тот чокнутый алкоголик, — пояснил унтер-офицер. — Сколько раз я докладывал комбату, что Краснова нужно изолировать! Я трижды задерживал его в совершенно невменяемом виде! Вы знаете, что он ворует боевые патроны? Последний раз мы нашли целый склад в яме рядом с уборными!

Дабл-А засомневался еще сильнее:

— Вы хотите сказать, что весь этот бедлам устроил пьяный капрал и что этот капрал в одиночку загнал сюда бронетранспортер, а потом заставил его экипаж развалить половину лагеря? Да кто он, по-вашему? Боевой андроид?

Кастелли тоже заколебался: неверие дежурного по лагерю было заразительным.

— Я понимаю, что это звучит странно, — сказал он, — но я сам видел, как Краснов выбегал из автопарка и палил по «Бульдогу». Он был без одежды…

— Без одежды? — переспросил Дабл-А. — То есть вы видели, как голый Краснов гонялся за вооруженной бронемашиной?

Унтер-офицер совсем смешался.

— Так точно, видел…

Улыбка лейтенанта прямо-таки сочилась участливым вниманием.

— А та, значит, отстреливалась?

— Мне так показалось…

Слова Кастелли прервал жуткий вой, донесшийся из темноты.

— Вот! — встрепенулся унтер-офицер. — Слышите? Это он!

— Скорее похоже на какое-то раненое животное, — несколько рассеянно возразил Дабл-А. Буйные события последних часов не способствовали ясности его мыслей. К тому же к нему сплошным потоком стекались доклады, и лейтенант напряженно следил через свой БИС за рекомендациями, которые выдавала тактическая система лагеря. И еще ему что-то кричал повар в разорванной куртке, которая некогда была белой.

Авакян вопросительно посмотрел на него сверху вниз.

— Ну, а вам-то чего?

— Говорю вам, лейтенант, этот парень спятил!

— Какой именно? — спросил Дабл-А. — В этом лагере идиотов — через одного…

— Да этот ваш голый капрал, — едва не плача, пожаловался повар. — Разнес мне всю кухню! Расстрелял пищевой комбайн! Сжег годовой запас салфеток! Я сам выжил только чудом! А моя посуда! Вы хоть представляете, сколько стоит столовый сервиз на двадцать персон?

Лейтенант с сомнением посмотрел на расхристанного повара.

— У этого капрала что, зуб на вас? Не поделили девчонку?

Повар отрицательно замотал исцарапанной лысой головой.

— Да мы с ним вообще не знакомы! Как-то раз видел его в солдатской лавке, вот и все. А сегодня он палил в меня из дробовика!

— Все мы немного взволнованы из-за этой стрельбы, — едва ли понимая, о чем ему толкуют, успокоил Авакян. — Ну, теперь-то волноваться не о чем — скоро прибудет группа быстрого реагирования. В общем, ситуация под контролем, — заверил он. — Идите в укрытие и ждите указаний.

Шифровальщица с узла связи не разделяла его уверенности. Очереди спаренной пулеметной установки, разнесшие всю ее аппаратуру и едва не продырявившие саму сержантшу, повергли ее в глубочайшую депрессию, о чем перепачканная сажей и грязью связистка и сообщила плохо соображающему от обилия напастей лейтенанту.

— Сначала какой-то ненормальный валит нашу антенную мачту! — возмущалась она. — А потом другой дырявит нам стены. Это не боевая часть, а сумасшедший дом! Половина аппаратуры вдребезги! Предупреждаю: я подам рапорт по команде!

— Ваше право, сержант, — рассеянно произнес Авакян, которого уже вряд ли могло что-то испугать. — А вы уверены, что узел связи не обстрелял голый капрал? Я имею в виду — из дробовика?

— Конечно, уверена! — ответила связистка. — Какая-то скотина лупила по нам из пулеметов!