функционеров партийно-государственного аппарата, чтобы помочь компании наладить взаимодействие и отношения с Пермским краем. Поскольку идея развития народных промыслов стала важной составляющей этих усилий, члены старой заводской партийной элиты, в свою очередь, обратились к специалистам по вопросам культурного производства, среди которых был и мой знакомый – О. Л. Кутьев. Один из наших первых разговоров состоялся осенью 2000 года, когда мы гуляли по Хохловке – музейному комплексу под открытым небом в Пермском крае. Мы беседовали о состоянии музеев в России, и я помню его слова о «новых русских», которые еще не поняли, что пришло время оставить после себя наследие – так, как это делали Форды, Рокфеллеры и Карнеги. И пока они этого не поймут, сказал он, финансирование музеев будет мизерным. В 2003 году Кутьев ушел из Департамента культуры, чтобы занять новую должность в отделе по связям с общественностью компании «ЛУКОЙЛ-Пермь», где в течение нескольких лет помогал курировать быстро развивавшиеся конкурсы по выделению ее грантов на социальные и культурные проекты. В «ЛУКОЙЛ-Пермь» он перешел отчасти из-за недовольства тем, что вопросами культуры в региональном государственном аппарате не интересовались и будущее не выглядело радужным. Компания обещала нечто противоположное – новые и интересные условия, позволяющие и дальше посвящать свою жизнь культуре края, условия, предлагающие для этого реальные, осязаемые и, по сравнению с государственной службой в то время, огромные ресурсы. «Новые русские» Пермского края наконец обратили свои взоры на культуру.

Именно возможностью возродить культуру, а не какой-то корпоративной стратегией или личным покровительством «новых русских» привлекла Кутьева его новая работа. Он шел на этом пути на множество компромиссов и прекрасно понимал, что работать в корпорации – значит придерживаться правил, к которым он не привык и не испытывал особой симпатии. Но все же он этой работой наслаждался. Однажды он сказал мне, что его любимой частью работы в компании «ЛУКОЙЛ-Пермь» были дни, которые он проводил в разъездах, любуясь культурным многообразием Пермского края и внося в него свой вклад. В какой-то момент он мог оказаться на морозном Крайнем Севере, на совещании по подготовке к запланированному летнему празднику, казавшемуся чем-то несбыточным, а на следующий день (проведя десять – двенадцать часов в машине) – на юге, где оценивал новую музейную экспозицию и наблюдал за тем, как жители сеют первые семена в своих садах. Он никогда, по собственным словам, не испытывал ничего подобного за долгие годы совместной работы с отделами по делам культуры областной администрации. В конце концов, недостатки работы в компании «ЛУКОЙЛ-Пермь» и тесная связь с нефтяной отраслью, результатом которой стало немало потерянных и ухудшившихся дружеских отношений («Он теперь нефтяник», – довольно презрительно сказал мне один из его бывших коллег), стоили того, чтобы оказаться в центре возрождения культуры, к чему он стремился на протяжении многих лет.

Обществоведы советского и постсоветского периодов уделили достаточно внимания таким наладчикам и координаторам, как Кутьев и его руководство в отделе по связям с общественностью компании «ЛУКОЙЛ-Пермь»[312]. Однако они еще не оценили масштаба тех усилий, которые эти люди, оказавшись в мире корпоративного капитализма, прилагали к изменению смыслового содержания материальных объектов, наряду с заключением коммерческих сделок. Ведь именно этим и занимались Кутьев и его коллеги теперь уже в условиях почти невообразимого, благодаря нефтяному буму, изобилия, сменившего дефицит социалистического и постсоциалистического периодов, к которому они привыкли. За четыре года работы Кутьева в компании он, его коллеги и те сообщества, которым они помогали, во многом создали новое смысловое пересечение глубины залегания нефти и глубины культурной: посредством грантов на местные культурные проекты, которые они помогали составлять и выдавать; музеев, которые они помогали строить; праздников, которые они помогали организовывать; и всеми своими усилиями, изменявшими убеждения жителей нефтедобывающих районов Пермского края.

По сути это было движение в трех направлениях. Первое направление, как я уже описывал, включало в себя подчеркивание важности нефти по сравнению с другими значимыми вещами, особенно с теми основными сельскохозяйственными продуктами, что стали символами постсоветского лихолетья экономической инволюции и демодернизации. Нэнси Рис замечательно показывает, например, что типичнейшей «ритуальной формой труда, взаимодействий и переговоров внутри семей, коллективов и сообществ» [Ries 2009:183] в советскую эпоху и после оставался картофель. Оказываемая компанией «ЛУКОЙЛ-Пермь» спонсорская поддержка культуры была направлена на создание новых ритуалов, взаимодействий, семей, коллективов и сообществ вокруг единой оси – нефти (вспомним трудовые династии Красновишерска). Но нефть обладала и другими характерными качествами и связанными с ней ассоциациями, причем не всегда положительными. Поэтому второе направление подчеркивало геологическую глубину залегания нефти под регионом, а не ее токсичность, конвертируемость в огромное богатство, равно как и разницу в возможностях между имеющими и не имеющими к ней доступ, то есть качества нефти, послужившие основной предпосылкой для критики данной отрасли. А третье направление движения, реализованное благодаря вездесущему спонсорству, подразумевало заимствование у нефти авторитета и легитимности, которые можно было бы сопоставить с глубиной культуры. Местная интеллигенция в районах Пермского края, которая составляла и получала гранты и реализовывала новые культурные программы, была важнейшим партнером отдела по связям с общественностью в этом начинании.

Первым местом работы Кутьева в дни его молодости был небольшой краеведческий музей в поселке Ильинский. Спустя десятилетия под его бдительным контролем в компании «ЛУКОЙЛ-Пермь» Ильинский довольно успешно участвовал в конкурсах на выделение грантов, получая средства на реконструкцию библиотеки, на создание центра народных промыслов и на поддержку ежегодных фестивалей местного творчества. Пожалуй, самым значительным приобретением поселка, профинансированным за счет гранта, стал отреставрированный и увеличивший свою площадь до 1600 квадратных метров краеведческий музей, посвященный знаменитой династии Строгановых, чьи большие родовые имения, в царское время располагавшиеся в Пермской губернии, управлялись из расположенной в Ильинском конторы. В 2008 году, во время совместной прогулки с нашим общим другом по Ильинскому, Кутьева радостно приветствовали практически на каждом шагу. Он отвечал на вопросы о том, когда появится новая партия строительных материалов для библиотеки, и интересовался, как идут продажи в центре народного творчества и ремесел (созданном при поддержке компании «ЛУКОЙЛ-Пермь»). Поселковый священник с энтузиазмом показывал нам свою церковь, недавно отреставрированную отчасти за счет гранта компании. В ходе экскурсии по новому краеведческому музею нам открылись дорогие стеклянные витрины, точечное освещение и видеоэкраны, подобных которым я никогда не видел в сельской России и, как рассказал наш экскурсовод, которые уже начали получать федеральные награды.

Как и в рассмотренных выше примерах, глубина как общая черта нефти и культуры занимала в этих проектах видное место. В качестве подарка новому краеведческому музею в 2004 году Кутьев издал