– Что?

– Я больше не хочу убивать, никогда… По моей вине едва не повесили невинную девушку. Никогда бы не простила себе ее смерть.

– Ну, не повесили же, – улыбнулся граф.

– Скажи честно, – я уже заранее знала ответ, но мне хотелось увидеть реакцию Малкольма, чтобы окончательно успокоиться на этот счет. – Это ведь ты помог ей сбежать?

Он ничего не сказал, но его молчания мне было вполне достаточно, чтобы засчитать за ответ. Уж слишком красноречивым оно было.

– Но как ты догадался? Я ведь ни о чем не просила?

– У тебя были удивительно говорящие глаза, даже странно, что детектив Лорн оставил это незамеченным, – Эдриан отошел от окна и направился к выходу. – Спокойной ночи, и постарайся хотя бы одну ночь в этом доме провести без волнений.

* * *

Утро было настолько волшебным, что мне не хотелось вставать. За окном ярко светило солнце, поглаживая мою кожу совсем не по-зимнему теплыми лучами. Я потянулась и взъерошила волосы.

– Если бы каждое утро было таким, моя жизнь стала бы идеальной, – сказала сама себе.

Поднявшись с кровати и приведя себя в порядок, я решила спуститься вниз.

– Вы слишком долго спите, юная леди, – весело упрекнула меня матушка, только что закончившая завтрак. – Кофе уже успел остыть.

– Не беспокойтесь, баронесса, я сейчас же принесу вам горячий, – произнесла Марта, так вовремя оказавшаяся в столовой и убиравшая с горничными тарелки, после чего вышла из столовой.

– Их прислуга готовит просто божественно, – восхитилась мать, пробуя очередную булочку с каким-то замысловатым кремом. – Бриттани, тебе стоит разузнать у кухарки рецепты! В будущем пригодится!

Сестра гневно сверкнула глазами в ее сторону.

– Ты опять намекаешь на то, что с Сэмом я не смогу позволить себе нанять прислугу?

– Ну что ты, дочка. Я думаю, констеблю будет приятно, если ты по приезду испечешь ему нечто подобное. И давай больше не будем ссориться, – она примирительно улыбнулась, будто и не было вчера ничего из того, что вогнало меня и сестру в краску.

– Граф уже спускался к завтраку? – спросила я, стараясь сделать это как можно безразличнее.

– Марта сказала, он уехал рано утром, – ответила Бриттани. – Возможно, у него возникли какие-то неотложные дела.

– Будем надеяться, что ничего серьезного. Хотелось бы увидеться с ним до нашего отъезда и поблагодарить за помощь! Думаю, что нам больше не стоит злоупотреблять его гостеприимством, тем более что ни моему здоровью, ни здоровью Эмили ничего не угрожает.

Судя по поджатым губам матери, она бы с удовольствием задержалась.

Не успела я допить кофе, принесенный Мартой, как из холла раздался жуткий шум. Не в силах сдержать любопытство, мы на удивление дружно отставили чашки и кинулись смотреть, что происходит.

– Да, все верно, заносите сюда, – отдавал распоряжение прислуге граф. В руках они держали множество цветных коробок, перевязанных шелковыми лентами. – А эти несите в гостиную.

Недоумевая, мы с сестрами переглянулись.

– Дамы, прошу пройти вас в гостиную, – улыбнулся Эдриан, жестом приглашая следовать за ним.

Он подождал, пока мы вчетвером усядемся на длинном диване, а после торжественно объявил:

– Баронесса Клейтон!

Он посмотрел на мою мать и протянул ей одну из коробок.

– Это для вас.

– Ваша светлость, ну что вы. Право, не стоило!

Она приняла подарок из его рук и дрожащими от нетерпения пальцами принялась открывать. Внутри скрывались серьги с изумрудами. Она ахнула, на мгновение даже растерявшись.

– Боже, какая прелесть. Благодарю вас. Мне так давно никто не дарил украшения, что я успела позабыть, каково это. Восхитительные камни.

Но Малкольм, казалось, уже не слушал ее, он смотрел на мою сестру.

– Мисс Бриттани, а этот небольшой подарок для вас, – в руки сестры перекочевала желтая коробочка, перевязанная золотистой лентой.

– Спасибо, граф, – едва слышно пробормотала она. – Вы слишком добры к нам.

– Ну же, разверните, – подтолкнул он ее к действиям. – Не надо смущаться.

Она медленно потянула за кончики шелковой ленты, развязывая бант, подняла крышечку и замерла.

Внутри оказалась серебряная брошь, инкрустированная топазами.

– Граф, я не могу выразить вам своей благодарности, она… великолепна.

– И надо заметить, весьма вам подходит, – он улыбнулся Бри и начал искать глазами Эмили. – Юная леди, сегодня и вы не останетесь без подарка.

– И мне? Но ведь вы уже дарили мне куклу, – она все же приняла из рук Малкольма очередную коробку и взялась за ленту.

На миг мы обомлели. Перед нами предстала тонкая диадема, украшенная мелкими бриллиантами, сверкающая, подобно первому снегу в лучах солнца.

– Вы же понимаете, мисс Эмили, у каждой принцессы должна быть своя диадема. Иначе никак.

– Я принцесса, мама, ты слышала?

Она радостно прыгала вокруг, не переставая повторять слова, сказанные Малкольмом в ее адрес.

– Граф сказал, что я теперь настоящая принцесса! Ой…

Эмили замерла, как вкопанная, вперив взгляд в одну точку.

– Что случилось, девочка, тебе плохо? – забеспокоился он, опустившись перед ней на колени.

– Я совсем забыла, – прокричала она, убегая в сторону кухни. – У меня для вас тоже кое-что есть.

Через несколько минут она вернулась, держа в руках большой бисквитный торт, усыпанный сладкими сердечками.

– Это вам, ваша светлость, – Эмили вручила Малкольму угощение и густо покраснела. – Мы сделали его вместе с Зосси. Надеюсь, что вам понравится.

– Я должен признаться тебе, что мне еще никто никогда не дарил такой замечательный торт. Ты ведь разрешишь мне угостить им всех?

– Конечно.

– А у нас остался еще один подарок.

Граф подошел ко мне и протянул алую коробку, обитую бархатом

– Это для вас, Розалинда. Буду признателен, если вы примете его.

Я молча взяла подарок, даже не представляя, что может в нем находиться. Что-то внутри меня хотело отказаться чисто из гордости, но ведь граф так старался. Был таким внимательным ко всем нам. Нужно хотя бы посмотреть.

Какое-то время я боялась поднять крышку. Лучше бы Малкольм ограничился букетом цветов, но я увидела перед собой восхитительное золотое колье с рубинами в форме крупных капель.

– Я не могу это принять, граф, – я прикрыла крышку и протянула ему коробку в надежде, что он заберет ее обратно.

– Вам не понравилось? – удивился он.