И внутри меня что-то вспыхнуло и погасло. Волна неожиданного узнавания пробрала до мурашек. Это же…

Клэр не стала его открывать, а убрала обратно в рюкзак.

– Что-то  холодает, – она поежилась и встала,  – Пойдем?

– Пойдем..  А куда?

– А не важно. Куда глаза глядят, – она взяла меня за руку.

Пустая улица отражала наши шаги неуверенным эхом. Опять повисло неловкое молчание, словно те минуты тепла и улыбок,  отвлекли нас от страшной реальности, но теперь все снова вернулось на круги своя.

– Сей..  Мы еще увидимся? – Клэр говорила совсем тихо и смотрела в сторону, будто боялась моего ответа.

Я не знал, что говорить. Мне безумно не хотелось с ней расставаться, но я понимал, что каждая новая встреча будет делать нам еще больнее.

– Я не знаю, мне надо еще съездить к маме. Клэр, я правда не знаю, не потому что не хочу, а просто..

Слова опять закончились, и я умолк.

– Я понимаю, – она крепче сжала мою руку, – Давай проведем этот вечер, как ты хотел..  чтобы он запомнился на всю жизнь.

Глава 28

Я шла по пустой улице. Было ранее утро, первые автобусы лениво ворча, проезжали по безмолвным дорогам. Всего пара часов и мир проснется, повернется на другой бок, потянется и снова закрутит свое колесо. Дороги наполнятся машинами, а тротуары пешеходами. Жизнь снова закипит вокруг, но не внутри меня. Сонное утреннее безмолвие было до каждой

клетки схоже с моей пустотой – оглушающей, иступляющей,  словно безжизненная пустыня. Во мне не было ничего. И словно не было меня. Я несла свое легкое опустевшее тело, пробиваясь через слои морозного воздуха, через тусклый свет фонарей, через полосатые зебры переходов и не чувствовала ничего. Ни боли, ни тоски. Ни прошлого, ни будущего. Словно кто-то взял ластик и стер меня, оставив лишь контур.

В голове была такая же пустота. Мысли не хотели там задерживаться, выскальзывая мокрым мылом и оставляя одну лишь пену.

Кто я без тебя? Кем я стала, пройдя такой длинный путь?. Я осталась такой же жалкой и робкой. Я ничего не могу для тебя сделать.. Я ничего не могу изменить. Почему?..Почему..

Мне казалось под моими ногами разверзается земля и я падаю в черные недра.

Мое тело еще помнило тепло объятий Сея, я чувствовала на губах наши отчаянные горькие прощальные поцелуи, смешавшие в себе вкус сливы и моих слез.  Мне казалось, наши тела больше не способны вместить нас, не способны передать то, что мы чувствуем. Мы сжимали друг друга до боли, но не чувствовали ее, потому что боль внутри нас была в сотни раз сильнее. Мы вытягивали время в тончайшую микроскопическую нить, но оно все равно безжалостно шло вперед и нам пришлось отпустить друг друга и пойти в разные стороны, сказав на прощание ничего не значащие слова, которые никогда не сбудутся. Мы знали это, но не могли их не сказать, словно это заклинание, волшебная мантра, что убережет нас от беды. Но я больше не верю в волшебство. Если бы оно и правда существовало, все было бы иначе.. А так.. Это реальность, которая всегда возвращается, как бы ни хотелось от нее сбежать.  Это всего лишь злой и жестокий мир. Он всегда был таким и глупо было ждать от него чего-то иного.

Я не заметила, как ноги привели меня к нашей лавке. Несмотря на ранний час в окне горе свет. Я толкнула дверь и вошла внутрь.

За прилавком сидела грустная Мартина с большой чашкой кофе. Увидев меня, она вздрогнула.

– Привет..

– Привет, – деревянными губами ответила я.

– Ты все знаешь, да? – Мартина поставила чашку и подошла ко мне.

Я посмотрела ей в глаза.

– Рик вчера сдался и все мне рассказал, – Мартина потупилась и неожиданно крепко меня обняла, – Клэр! Бедная Клэр, я даже не знаю, что тебе сказать, как тебя утешить. Все мои слова это полнейшая чушь. Я знаю это. Когда у моей мамы случился приступ, когда она словно перестала быть человеком..  Нет в мире таких слов, чтобы описать это или утешить.. Мне говорили про надежду, про веру, про поддержку, жалели меня, пытались ободрить.. Но это не работает. Здесь ничего не работает.

Глаза Мартины словно подернулись поволокой мучительных воспоминаний.

Я молчала.  Я знала, что Мартина понимает меня как никто другой, но слов и правда не было. Никаких.

– Знаешь, – тихо заговорила Мартина, протерев лицо рукой, словно снимая паутину, – только время, больше ничего. Только время позволит свыкнуться и пережить.. Боль становится сначала терпимее, потом меньше. Она не проходит, но ты научишься ее выносить.   Клэр, я не хочу тебя ничему учить, я знаю, сейчас ты мне не поверишь, но прошу тебя о самом главном – не потеряй себя. Насколько можешь не замыкайся, не отгораживайся от мира. Ты ни в чем не виновата. Помни, что у тебя есть близкие люди, есть те, кому ты дорога, кто готов тебе помочь. Помнишь меня, когда мы только встретились?..

В голосе Мартины прозвучали такие ноты, что я вздрогнула.  Вечно жизнерадостная неунывающая Мартина дрожала и почти плакала.

– Помнишь какой я была, когда мы встретились?  Клэр.. Это ужасно, это был настоящий кошмар, совсем не похожий на жизнь. Пожалуйста, не превращайся в меня, оттуда нет выхода. Если бы не вы с Риком, – она закрыла лицо руками и начала глубоко дышать,

– Хороша подруга, хотела помочь, а в итоге саму приходится успокаивать.

Я слушала Мартину и не понимала смысла.  Я словно была под толщей воды и ее слова не могли пробиться ко мне, оставаясь лишь большими пузырями. Я чувствовала сколько она вкладывает в них сил, пытаясь до меня достучаться, но не могла откликнуться. Я не могла ничего почувствовать, словно стала каменной статуей. Мне было просто невыносимо одиноко и пусто. Чтобы Мартина сейчас не говорила у нее останется Рик.. А я останусь одна.  Снова. Просто смешно.  Я не заметила, как кривлю губы в злой усмешке. Я была зла на весь мир, я ненавидела его каждой клеткой своего тела, но больше всего я ненавидела себя.

– Клэр? Клэр!  Ты меня слышишь? – Мартина трясла меня за плечо.

Я очнулась и посмотрела на её озабоченное лицо.

– Мартина..  Я так устала, – я говорила тихо и медленно, словно во мне садилась батарейка,  – Я, пожалуй, пойду домой..

– Конечно..  Лаура вчера улетела в Италию на две недели, выходи как сможешь.

Я безразлично кивнула.

Мартина