Давно уже съеден ужин и выпит чай. Погасло солнце, но никто не ложится спать. Все, от Сергея до Анатолия, высказывают догадки, предположения, излагают свои версии. Версии озвучиваются всякие: от логически обоснованных до откровенно сумасшедших и даже мистических. В разговоре не принимают участия только Лена и Лем. Лена задумчиво смотрит на угли костра. У неё по поводу обсуждаемой проблемы вызревают какие-то свои, особенные мысли. А сам Лем сидит в стороне в позе роденовского «Мыслителя» и смотрит куда-то в темноту.

А дискуссия между тем зашла в тупик. «Мозговой штурм» результата не принёс, и выдохнувшиеся спорщики с надеждой смотрят на молчащих до сих пор Лену и меня. Тоже мне! Нашли истину в последней инстанции. Если они думают, что у нас уже готовы ответы на все вопросы, то они глубоко заблуждаются. Не знаю, как Лена, а я готов ответить только на один вопрос. И то самый элементарный и давно решенный.

—Не вызывает сомнений только одно, — изрекаю я с самым умным видом, — ко всему, что здесь происходит, приложили свою нечистую руку наши лучшие друзья. Я имею в виду «прорабов перестройки».

—Очень глубокая мысль, — с печальной улыбкой отвечает мне Наташа. — А главное, свежая. Ты меня, глупую, просвети, зачем они всё это здесь натворили?

—Об этом, Наташенька, — вступает в разговор Лена, — мы можем только догадываться. Если в тех Фазах, где мы уже побывали, всё ясно, всё стоит на своих местах… Я имею в виду, что многое прояснилось после встречи Андрея с этим Катандой или Такандой. Но всё, что мы видели здесь, в выработанную нами концепцию никак не укладывается. О каком замораживании прогресса и отбора этой основной составляющей движущей энергии развития человечества может идти речь? Все силы, вся энергия человечества этой Фазы направлены на элементарную борьбу за существование. Дай Время просто здесь выжить. На прогресс не остаётся ни времени, ни сил.

—Тогда что здесь делают «прорабы»? — спрашивает Анатолий. — Это же их Фаза, они здесь хозяйничают.

—Несомненно, — соглашаюсь я. — Иначе мы бы сюда не попали.

—Вот я и спрашиваю, — продолжает Анатолий, — зачем им эта Фаза нужна? Основную свою задачу они здесь выполнить не могут…

—Значит, — прерывает его Лена, — помимо основной задачи у них существуют какие-то другие, нам пока не известные.

—И для решения этих неизвестных нам задач, — иронизирую я, — они насоздавали множество Проклятых и Заколдованных Мест. Причем цель создания этих мест с их смертоносными свойствами нам также не известна.

—Ну по поводу происхождения Проклятых Мест у меня есть две гипотезы. Мы видели поле сражения. Кто здесь воевал и когда — загадка. Можно предположить со стопроцентной уверенностью, что с одной стороны выступали хозяева наших «прорабов» или их наёмники. Сколько времени длилась эта война и какие в ней применялись средства, остаётся только догадываться. Но, судя по тому, что мы уже видели, средства здесь применялись не слабые. Война шла на уничтожение. Чем закончилась война, тоже не известно. Но раз здесь обосновались «прорабы», то подразумевается, что здесь победили их хозяева. И победили ценой до такой степени тяжелой, что эта Фаза стала непригодной для жизни. Не знаю, с какой целью, но победители изолировали часть Фазы и создали в ней искусственный мирок.

—Ага! И цель их мне вполне ясна. «Интересно, — подумали они, — а сможет ли гомо сапиенс выжить в невыносимых условиях?» И насоздавали Проклятых Мест.

—Нет, — Лена небрежно машет рукой. — Все эти Проклятые Места могли появиться как необычный эффект воздействия на природу какого-то оружия. А могло быть и другое. Эти Проклятые Места — не что иное, как своеобразные минные поля, которые противоборствующие стороны расставляли, прежде чем вступить в сражение.

—Вот, второе предположение более близко к истине. Иначе трудно объяснить такую избирательность ловушек и такое, я бы сказал, их разумное действие.

—Возможно, ты и прав. Но ставить на этом точку рано. Информация у нас скудная. И я думаю, что с этим вопросом мы так никогда и не разберёмся. Да и стоит ли разбираться? А вот Заколдованные Места — другое дело. Тут надо бы разобраться основательно. Надо побывать еще минимум в пяти и сравнить.

—Здесь я тебя, подруга, должен разочаровать. Завтра мы пройдём мимо еще одного Заколдованного Места, а потом окажемся у цели. Вряд ли имеет смысл делать приличный крюк ради удовлетворения любопытства и возможности подтвердить твою гипотезу.

—Верно, Андрей, верно. Задерживаться нам здесь никак нельзя, — соглашается Лена и, помолчав, добавляет со вздохом: — А всё равно интересно.

К середине следующего дня мы подходим к еще одному Заколдованному Месту. Тут уж и мне становится настолько интересно, что я могу лишь пожалеть, что необходимость гонит нас всё дальше и дальше, из Фазы в Фазу.

Красно-бурый песок, поросший такого же цвета редкой колючей травой. Тут и там, как свечи, торчат высокие и тонкие стволы лилового цвета, густо утыканные длинными желто-зелёными иглами.

А под ближайшим к нам «кактусом», метрах в тридцати, стоит экзотическое существо. Я даже затрудняюсь отнести его к какому-либо классу живых существ. На Земле я, во всяком случае, таких не наблюдал. Зеленовато-лиловое тело около четырёх метров длиной состоит из множества сегментов, как у многоножки или сколопендры. Это действительно многоножка, у него более десятка пар ног, отсюда пересчитать трудно. Сзади имеется широкий и плоский, тоже членистый хвост, около метра в длину. Две первые пары конечностей много выше других, и благодаря им передняя часть тела держится почти вертикально. Самый верхний сегмент тела венчает голова: плоская, костистая, усеянная шипами — внушающие уважение жвала и три пары красных глаз.

Существо стоит неподвижно и, кажется, разглядывает нас. Лена с Наташей работают с аппаратурой. Через несколько минут они докладывают:

—В этой зоне очень низкая температура, около пятидесяти ниже нуля. Состав воздуха подобен земному, но кислорода меньше в три раза, много инертных газов. Уровень радиации превышает допустимый для человека в шесть раз.

—А здесь?

—Здесь он повышен незначительно. И температура здесь, как видите, не ощущается. Интересно, а что служит барьером, который отделяет эти зоны?

—Скорее всего, что-то вроде той стены, на которую мы натолкнулись в Стеклянном Ящике. Перестроенное пространство или что-то в этом роде. Но здесь барьер не является абсолютно непроницаемым. Возле болота мы явственно ощущали запахи, слышали звуки.

Существо, насмотревшись на нас, грозно щелкает жвалами, отворачивается и уходит, волоча за собой членистый хвост. Проводив взглядами жуткого аборигена, мы отправляемся в дальнейший путь.

—Самые опасные места мы уже миновали, — сообщает мне Лем. — Осталось пройти Качающиеся Камни. Но для вас это будет плёвое дело. Там попадаются только последние растяпы. А вы не такие.

Утром следующего дня Лем приводит нас на неширокое поле, зажатое между двумя тёмными и густыми лесными массивами. Поле почти лишено растительности и напоминает скорее площадь, вымощенную булыжником. Причем вымощенную очень небрежно. Я, по крайней мере, у мостильщиков такую работу не принял бы. Между вросшими в землю камнями оставлены такие прогалы, по которым можно свободно проехать; ну, не на танке, на мотоцикле точно.