Отойдя на несколько метров от ловушки, я сел на композитную глыбу и принялся ждать.

Больше всего меня интересовало, в каком месте будет активирован демон и кто его активирует. Грешным делом у меня мелькнула мысль, что Аль Рух сам может оказаться потомком Соломона, но я тут же ее отогнал, как бредовую. В этом случае Аль Руху незачем было бы охотиться за потомками древнего царя, он давно бы активировал демона. Значит не он. На Расула тоже мало похоже, он всегда в доступе у Аль Руха, и поиск других потомков тоже становится бессмысленным. Выходит, что в игре есть кто-то сторонний, кого я не знаю. Некий гипотетический потомок Соломона. Он либо арабского происхождения, либо активировать демона будет сам Аль Рух, сделав себе инъекцию крови. Второе почему-то представлялось мне более вероятным. Не было у них времени сговориться с арабом, а то и найти его. Значит, речь идет о похищенном европейце, используемом как хранилище драгоценной крови. Ладно, примем пока эту гипотезу.

Второй вопрос – где. Раз уж арабам удалось вторгнуться на Базу и завладеть «хлоповыми» портами, ведущими в Сан-Петербург, то с их стороны было бы глупо этим не воспользоваться и не начать разрушение европейской цивилизации с такого крупного ее центра, как Питер.

Тогда, если мы проиграем, всем нам крышка в течение очень короткого промежутка времени. При этом Расул вполне мог оказаться для нас таким же отвлекающим маневром, каким мы попытались сделать Дворжека для арабов. Запутанная игра получилась. И мне было совершенно небезразлично, кто в конечном итоге получит звание Мастера Игры – Щегол или арабский колдун. Потому что в первом случае меня ждало светлое будущее, а во втором смерть.

Я вспомнил слова Присяги о возможной потере души. Если это касалось случаев пожирания демонами, то это все только усугубляло. Одно дело умереть и попасть в рай, а другое – вместе с душой пойти на корм чудищу. Не весело ни черта. Другим вариантом была активация демона у восточных границ Империи, но, с учетом захвата арабами Базы, она представлялась мне менее вероятной.

От мыслей меня оторвал хлопок сработавшей пентаграммы. Над листом материализовался незнакомый араб с плазмоганом в руках и тут же рухнул в яму. Оттуда раздался крик, но я не дал арабу мучиться долго. Лезть в яму, чтобы прирезать его «стрункой» мне было лень, поэтому я попросту до половины материализовал в яме грунт при помощи конвертера. Тут же пришлось копать еще одну и забивать оставшиеся колья. Подвесив листок на монтажной ленте, я отошел в сторонку. Снова хлопнуло. Но то, что произошло дальше, никак не входило в мои планы. Над листом материализовался Расул – весь в черном, с пушкой в руках. Вот только в яму он не рухнул, потому что над ним было развернуто крыло пара-кайта. Это меня ошарашило, я отскочил в сторону, а мой противник стремительно пронесся мимо меня, как падший с небес черный ангел, и приземлился у противоположной стены. Схлопнув крыло, он сбросил ранец и хищно взглянул на меня.

– Лицо у тебя меняется, – рассмеялся он. – Становится все более европейским.

У него был плазмоган, а у меня нет, поэтому лучшее, что я мог сделать в этот момент, – включить невидимость на плаще и броситься в сторону. Расул тут же шарахнул очередью, но нащупать меня не смог. У меня же был весьма простой выбор. Надо было либо драпать, пользуясь маскировкой, либо кидаться в бой, рискуя разрядить элементы питания и оказаться в полной заднице.

Потеряв меня из виду, Расул прижался спиной к стене и чутко прислушался. У него в данном случае были все преимущества, поскольку бесшумно ходить по композитной крошке не смог бы даже Чингачгук из книг Фенимора Купера. Я этого делать не умел тоже, а потому замер, не в силах сделать ни единого шага. А время шло и генераторы невидимости истощались. Ситуация была патовой – я не мог стрелять, он не мог меня видеть. Но долго такой оставаться она не могла. Пришлось пораскинуть мозгами. Хорошо еще, что противник не обладал слухом нетопыря и не мог слышать ультразвук, излучаемый моими очками. Кроме них у меня не было другого способа видеть окружающее.

Я понял, что в таком состоянии Расул среагирует на любой звук, поэтому, не раздумывая больше, я швырнул в сторону лептонный конвертер. Только он коснулся обломков на полу, как раздалась длинная очередь. Я рванул вперед, к Расулу и тут же сел на корточки. Вовремя, кстати – поняв, что его облапошили, противник принялся поливать из плазмогана веером на уровне живота. Вся плазма прошла выше цели. Мой выигрыш был не только в сокращении дистанции, но и в том, что я успел схватить несколько обломков композита.

Расул не стал попусту тратить заряды, а снова начал чутко прислушиваться и приглядываться. Я знал, что он ищет – хотел разглядеть следы осыпей, чтобы по ним вычислить мое нынешнее местоположение. Но меня тоже не пальцем делали, я это предусмотрел и проделал путь только по крупным, не осыпающимся обломкам.

Можно было дурить его и дальше, кидая камни по сторонам, но это могло плохо кончиться. Переоценивать противника, значит, тратить лишние силы. Недооценивать тоже нельзя – можно сдуру и головы лишиться. Но я достаточно пообщался с Расулом, чтобы оценивать его более или менее адекватно. Рефлексы у него развиты превосходно, не хуже моих, а потому, попавшись один раз на какой-нибудь фокус, он мог выиграть на второй попытке выкинуть то же самое. Поэтому я не стал играть с огнем. И хотя дистанция до противника была еще велика, я размахнулся и изо всех сил метнул камень ему в голову.

Расул среагировал на секунду позже, чем мог увернуться. Но, я думаю, при такой силе, какую я вложил в этот бросок, не увернулся бы и сам черт. Камень ударил его вскользь в районе виска – такое попадание хоть на миг, но лишает сознания. Но я не стал экспериментировать, а швырнул еще один обломок, на этот раз уже точно в лоб. Расул рухнул на спину, как подкошенный, плазмоган отлетел далеко в сторону. Выключив невидимость на плаще и переведя очки в обычный режим, я преодолел разделявшее нас расстояние, достал и активировал «струнку». Похоже, противник не притворялся – на лбу и у виска виднелись кровоподтеки, веки не дрожали, а губы стали синими. Если окочурится, не велика беда. Все равно ничего не расскажет, в этом я был совершенно уверен. Но, как бы там ни было, живым он стоил больше, поэтому я взял монтажную ленту и накрепко связал Расула по рукам и ногам, после чего вызвал Дворжека по коммуникатору.

Пока они с Даном добирались до развалин, я обыскал пленника. Ничего интересного при нем не оказалось, кроме массивного бронзового диска, испещренного непонятными мне символами. Диск был сантиметров десяти в диаметре и около сантиметра в толщину. Ребро имело насечки через равные промежутки, а между ними тоже какие-то значки. Лишь пару секунд я взвешивал эту штуковину с непониманием, но до меня быстро дошло, что это и есть Компас Соломона. Где же ему быть, если не у Расула? Ведь именно он все время наступал мне на пятки!

Интересно было бы попробовать магический прибор в действии, но я понятия не имел, как им пользоваться. Металл и металл. Никаких тебе кнопок, никаких тебе сенсоров или верньеров. И индикаторов тоже никаких не было – сплошная бронза. Только чуть более тяжелая по моим ощущениям, чем должна быть при таком объеме. Хотя, может, там свинцовая вкладка внутри. А то и вовсе ртутная или урановая. Хотя с ураном за пазухой Расул долго не протянул бы.