— Мистер Баркер, мы закрыты, — сказала она, — как вы, наверное, и сами поняли.

— Балаган закрыт, парень, — подал голос Дэн, словно мы были марсианами, которые могли не понять с первого раза.

— Я уже понял, — ответил я. — Но дело срочное и безотлагательное. Мне необходимо забрать свою собаку до утра. Сегодня же Рождество.

— Вас что, побили? Ударили? — спросила Джули. — Что это с вами?

— Он очень расстроен, — поспешила вмешаться Люси. — Видите, что с ним. Краше в гроб кладут.

— Меня это не касается, — заявила Джули, поднимаясь из-за стола. — Я его туда не клала.

— Это моя собака, мадам! Разве вы не понимаете? Никто вас не дурачит, — заявил я.

— Вы забыли, мистер Баркер, что это психически неуравновешенная собака? Ваш питомец был очень опасен…

— Бешеный, — крикнул Дэн, упрямо не замечавший, что у меня нет ни торчащих из головы антенн, ни бластера в руках.

— Я все понимаю, но войдите в мое положение…

Тут Люси остановила меня.

— Погодите, — вмешалась она. — Что вы только что сказали? Что значит «был»?

Джули пожала плечами. Земля у меня под ногами покачнулась.

— А вы чего хотели? Сдают собаку, а потом…

— Он ушел сегодня утром, — сказал Дэн, и я не сомневался, что понял его правильно.

— Трудный случай, — пояснила Джули. — Мы должны были воспользоваться первой представившейся возможностью. У нас не было выбора.

Я почувствовал себе так, словно бы весь хмель из меня вышел разом, оставив светлой голову и только где-то бултыхаясь в области колен. Я с трудом стоял на ногах, но сознание мое прояснилось до ужаса.

— Но он же еще такой молодой, — всхлипнула Люси.

— Естественно, это выгодно отличало его от других.

— Что вы имеете в виду, вы, чудовище! — сказал я.

Джули деловито оправила кофточку.

— Не я определила его сюда, мистер Баркер. И, если уж говорить начистоту, мы пошли вам навстречу лишь благодаря вашему близкому знакомству с миссис Кэдуоллер-Бофорт. Теперь послушайте меня. Вы сдали собаку в приют, тем самым утратив свои права на владение. Таким образом, вы предоставили на наше усмотрение решать ее дальнейшую судьбу. А то, что вы ходили сюда изо дня в день, ничего не значит. — Тон у нее был как у женщины, которая не привыкла, чтобы ее называли чудовищем, но, тем не менее, готовой в любой момент оправдать это прозвище.

— Когда это произошло?

— Утром, — отчеканила Джули. — У нас существует неписаное правило — никогда не расставаться с нашими подопечными накануне Рождества, но тут был особый случай. Мы имели дело с весьма проблемной собакой, так что пришлось ковать железо, пока горячо.

— Так вы избавились от него на Рождество? — пролепетал я, не веря собственным ушам.

— Не скажу, что горжусь этим, — заявила она, — но нас вынудила необходимость.

— Необходимость чего?

— Он не вписывался в наш рацион «Педигри Чам», — выговорила она с видимым отвращением, окончательно потеряв ко мне всякое расположение.

— Радуйтесь, он попал в хорошую семью, — впервые внятно проговорил Дэн. — Прямиком к психиатру.

— К психиатру? Вы отдали мою собаку психиатру? Я вас правильно понял?

— Да. Они горят желанием заняться его воспитанием.

— Эксперименты на нем будут ставить, что ли?

— Какие эксперименты, вы же взрослый человек, — почти с отвращением произнесла Джули. — Как вам, право, не стыдно.

— Не вам решать, где право, а где лево, это моя собака!

— Все, мистер Баркер. Беседа закончена.

— Погодите, так вы хотите сказать, что он жив?

Джули оскорблено фыркнула.

— За кого вы нас принимаете, мистер Баркер? У нас тут не живодерня. Собака создана для человека.

— Беру «чудовище» обратно, — поторопился я загладить вину, попутно отметив, что и она зацепила меня своими последними словами. Что, дескать, «собака создана для человека».

— Забудем, — учтиво кивнула Джули.

— Хорошо, тогда просто дайте мне адрес этих людей, которые его забрали, я съезжу к ним и объясню, что произошло недоразумение.

— Недоразумение? — удивилась Джули. — Это никакое не недоразумение, мистер Баркер. Это называется по-другому. Как раз наоборот. Это взаимопонимание между нашим приютом и новыми опекунами, поскольку вся информация остается конфиденциальной, как при усыновлении.

— Но это же моя собака, — сказал я, пытаясь сохранять спокойствие.

— Боюсь, уже не ваша, — сказала Джули, подводя черту под разговором. Она недвусмысленно давала понять, что разговор закончен и ей не терпится продолжить изучение сравнительной анатомии с молодым человеком, которому годилась в мамаши.

— Посвятите меня в детали, — настаивал я, — или все узнают о том, что здесь происходит.

— Что-о? — не растерялась она.

— И что, и с кем. О том, чем вы здесь занимались с этим симпатичным молодым человеком.

— Это мое дело, — с достоинством ответила она. — Я директор приюта и могу здесь быть с кем угодно и в какое угодно время.

— Но не для того, чтобы разводить шашни на рабочем месте, — подчеркнул я. — А теперь адрес. Будьте так любезны.

На секунду Джули погрузилась в размышления, оценивая ситуацию. После чего оскорбительным жестом выставила средний палец:

— Обойдетесь.

— Ну, послушайте же, — заюлил я, почти пресмыкаясь. — Ну, поймите же, я совершил ошибку, признаю. Но я не хотел его бросать. Он единственное, что у меня осталось на свете.

Джули была незлой женщиной и, наверное, не держала на меня обиды за все, что я ей наговорил с отчаяния. Но, тем не менее, она была непреклонна.

— К сожалению, ничем не могу вам помочь. Понимаю, но не могу. Акт о защите данных.

— А что говорит ваш Акт о любви? — спросила Люси.

— Ничего, — сухо ответила Джули. — Вы сами видите, ничем не могу помочь. Очень жаль, но тем не менее.

Сначала я решил было переупрямить ее должностное упрямство, но потом понял, что ничем хорошим это не закончится: от упертой начальницы приюта придется домогаться желаемого очень и очень долго, пока ее должностное высокомерие не почувствует себя окончательно удовлетворенным.

Люси, видимо тоже почувствовав это, потянула меня назад, к выходу.

— Пойдем, Дэвид. Не мытьем, так катаньем. Существует много способов ободрать кошку. Машина ждет.

Никакая машина нас уже, естественно, не ждала — таксист, огорченный черствостью клиентов, укатил куда глаза глядят. Но я понял, что у Люси есть, что сказать мне.