Он похлопал конвертом по голому колену.

– Понятия не имею. – Я взяла конверт и осмотрела его. Ни имени. Ни адреса. – Где ты это нашел?

– Можно подумать, ты не знаешь.

Иногда он был на удивление сварлив, и мне совершенно не хотелось вступать с ним в бесконечные споры, тем более что мне было так паршиво.

Я со вздохом села и открыла клапан конверта. Внутри оказалось три листочка бумаги. Я увидела почерк на верхнем.

«Дорогая Сара».

«О нет, – подумала я. – О господи, нет!»

Что написал Маркус в этом письме?

Я лихорадочно шарила в памяти, надеясь, что Кит не смог сообразить, почему у него вдруг появился образовательный фонд.

– Так когда ты собиралась сказать мне, что моим отцом был Джейми Локвуд? – спросил Кит.

Я взглянула на него:

– О, Кит, прости, что ты узнал об этом вот так!

Он встал:

– Ты жалеешь, что я узнал. Верно? Ты даже не собиралась говорить мне! Не считаешь, что я имею право знать?

– Это ранит слишком много людей.

– А я? Как насчет меня? – завопил он. – Как насчет того, что я тоже ранен?!

Он так топал по гостиной, что трейлер трясся.

– Да, ты вполне достоин это узнать, – призналась я. Мне было не по душе что-то утаивать от него. Я собиралась сказать ему, когда он станет старше. Он должен быть достаточно зрелым, чтобы отнестись к новостям достаточно спокойно и никого не ранить в процессе. – Я знаю, это было несправедливо!

– Просто ты всегда ставила Лорел, Энди и Мэгги на первое место, а я был вторым! – кричал он.

– Нет, я никогда…

– Они богаты. А я беден, на случай если ты еще не заметила. Даже этот образовательный фонд. Я не могу получить деньги до двадцати пяти лет! Что это за дерьмо?!

– Ты можешь его использовать для оплаты колледжа, Кит! – Я выпрямилась. – Ты должен быть благодарен за это! Маркус не обязан тратить на тебя деньги!

– Я достоин гораздо большего! Локвуды – миллиардеры!

– Знаю, милый, ты расстроен. Я тебя не виню. Но ты никому не должен говорить об этом. Нет смысла вытаскивать все это на свет божий! Это убьет Лорел и детей.

– А как насчет меня? – снова заорал он.

– Ты должен смириться. Понять и смириться. – Я сунула бумаги обратно в конверт. – Точно так же, как понимала и смирялась я последние семнадцать лет.

Он перестал метаться и злобно уставился на меня:

– Сука! Поверить не могу, что ты на их…

– Не смей говорить со мной в подобном тоне.

Я встала, пытаясь утихомирить его взглядом. Он был уже выше меня и атлетическим сложением пошел в Джейми.

– Иногда приходится чем-то жертвовать ради других людей. Лорел с самого твоего детства была моей лучшей подругой. Если бы не она, у тебя на груди был бы шрам длиной в фут и…

– Плевать!

Он вышел и захлопнул за собой дверь. В окно я увидела, как он схватил свою доску для сёрфинга и гидрокостюм и направился к берегу.

Я прижала руку ко лбу, села на диван и закрыла глаза. Вряд ли я могла все испортить еще больше, даже если бы постаралась! Я – скверная мать! Я столько раз подводила Кита! Если бы только Джейми не погиб! У Кита был бы отец. А у меня – спутник, который помогал бы мне воспитывать сына! Но, может, я неправа? Лорел сумела вырастить без Джейми двоих прекрасных детей! И все же у нее были деньги… хотя разве дело только в деньгах? Я пыталась привить Киту свои ценности, научить отличать хорошее от плохого, и когда-то он был очаровательным маленьким мальчиком. Но теперь превратился в ленивого ученика с самыми средними оценками. Он пропускал занятия. Я знала, что он иногда пьет, а однажды его поймали с унцией марихуаны в кармане. Я могла свалить все на свою бедность, но этот аргумент казался слабым. Кит был прав в том, что заслуживает большего. И не только денег. Он заслуживал более заботливой матери.

Я взглянула на письмо от Маркуса, все еще зажатое в руке. Как, должно быть, оно ранило Кита. Сердце разрывалось при одной мысли об этом, но он обязан молчать! Я не верила, что он сможет сохранить тайну, особенно в таком состоянии.

Я позвонила Маркусу, но попала на голосовую почту.

– Это Сара, Маркус, – сказала я. – Позвони, как только получишь сообщение.

Я подумала, что, наверное, стоит спуститься на берег, попытаться снова поговорить с Китом. Я очень боялась, что он позвонит Лорел… но заметила, что он оставил телефон на кухонной стойке. Пока он торчит на пляже, все в порядке.

Я сделала себе чаю с медом, но, несмотря на больную голову и ноющее горло, не посмела лечь в постель. Нужно бодрствовать, когда он вернется домой. Нам необходимо поговорить.

Я почти спала, когда около половины восьмого услышала, как хлопнула дверь трейлера. Он пришел мокрый, весь в песке, раскрасневшийся и немедленно потопал мимо меня в спальню.

– Кит! – воскликнула я, садясь. – Давай потолкуем! Закажем пиццу и…

– Я ухожу, – оборвал он. Вошел в свою комнату и хлопнул дверью. Я неожиданно вспомнила, что он собирался провести ночь в Друри-Мемориел. Раньше я радовалась. Ночь в церкви под присмотром… я буду знать, где он. И что он в безопасности. Но теперь я не хотела, чтобы он уходил.

Я постучалась.

– Милый! Пожалуйста, останься сегодня дома. Ты слишком расстроен, и нам нужно поговорить об этом.

Он открыл дверь, но только для того, чтобы прошагать мимо меня в ванную.

– Единственное, что мне нужно, – это душ. Через четверть часа за мной заедут.

– Кто? – спросила я через дверь. – Кто именно?

– Мочалка из школы. Лейла. Ты ее не знаешь.

Я прислонилась к стене, услышав скрип крана. Голова была словно в тисках.

«Ладно, – сказала я себе. – Его не будет всю ночь. За ним присмотрят. Может, ему будет интересно. А пока я все расскажу Маркусу, и мы составим план. Завтра Маркус, я надеюсь, поговорит с ним».

Кит слушает других взрослых охотнее, чем меня. А вдруг Маркусу удастся его успокоить?

Я заснула на диване. Прошел, наверное, час с лишним. Меня разбудил звонок. Незнакомая женщина истерически кричала:

– Я – мать Лейлы Шустер! В церкви пожар! Передают по телевизору!

Я не стала заморачиваться с телевизором. Прыгнула в машину, проехала несколько миль до Друри-Мемориел и попала в кошмар, навсегда ставший частью моей жизни. Хуже того: он навсегда станет частью жизни моего сына.

Слово «хаос» слишком слабое для описания того, что я увидела в церкви. Пришлось припарковаться в четверти мили, и все же, не успев выйти из машины, я ощутила запах дыма. И побежала к дымящейся, пылающей церкви, где вопили и кричали люди, сходившие с ума от ужаса. Я искала глазами лица в темноте. Где Кит? Теперь в моем представлении он больше не был наглым подростком, как сегодня вечером. Он был малышом, которого я когда-то держала у груди, младенцем, делавшим первые шаги прямо в объятия Джейми, семилетним ребенком, храбро выносившим все медицинские процедуры.