Вокруг падали тяжелые стрелы. Две вошли в землю, но сэр Джон не мог пошевелить головой – он повредил какие-то мышцы спины. Или он просто умирал с развороченным животом. Он не понимал. Не болело ничего, кроме руки, так что он знал, что и не поймет.

А потом наступила тишина. В шлеме он почти ничего не слышал. Но чувствовал, как задрожала земля – как будто на поле вышел кто-то тяжелый. Здоровая рука потянулась к кинжалу.

Нечто направлялось к нему.

Где-то в горле у сэра Джона зародился визг. Он знал, что если взвизгнет вслух, то умрет. Так что вместо этого он представил себе Хелевайз – ее обнаженное тело, ее радость, ее… Умирать с мыслью о груди Хелевайз было приятнее, чем с мыслью о Христе, что бы ни говорили монахи.

Нечто приближалось. Земля тряслась. Сэр Джон не выдержал и открыл глаза. Над ним нависала огромная мохнатая тварь, покрытая жидкой глиной. Она походила на гигантскую крысу, но он сразу понял, что это очень грязный золотой медведь.

Сэр Джон вздохнул.

Медведь наклонился к нему.

– Снова ты? – спросил он глубоким, скрипучим и торжественным голосом.

Сэр Джон с трудом заставил себя не рассмеяться:

– Сколько можно встречаться вот так?

Солнце еще не село, но для сэра Джона день закончился.

Пажи и лучники обнаружили пару баргастов, которые появились слишком поздно, чтобы изменить ход битвы. Баргасты убили двоих пажей, но затем решили попировать на трупах лошадей, и лучники сумели их расстрелять.

Сэр Джон лежал под огромным деревом, прислонившись спиной к стволу. За ним высился лес.

Старый медведь был ростом с тролля и массой ему не уступал. На плече он таскал огромную сумку, вышитую красными и черными иглами дикобраза, и был вооружен тяжелым солдатским топором из далекой Этруссии. Он сидел совсем как человек – спина согнута от усталости, ноги широко расставлены.

Джейми Хоек осторожно предложил медведю воды.

– Меня зовут Кремень, – сказал старый медведь.

Вокруг бродили среди старых кленов еще две дюжины медведей. Все были покрыты засохшей грязью, но иногда сверкали золотом.

Сэр Джон протянул здоровую руку:

– Я сэр Джон Крэйфорд. Капитан Альбинкирка.

– Господин вонючих домов, – кивнул медведь.

Сэр Джон молча проглотил это:

– Скорее всего. А ты?

– Я вождь клана Кривого дерева, – сказал Кремень, – уже пятьдесят зим.

– Ты нас спас.

– Я помог вам сильнее, чем вы думаете. Но зимой вы и Сияющий Свет пришли в лес и спасли меня. И мой народ. – Он покосился в сторону, совсем как человек, но прочитать его выражение лица сэр Джон не смог. – Это была армия. Она хотела разграбить ваши вонючие дома.

Сэр Джон прикусил губу. Справившись с болью, он кивнул:

– Да.

– Волшебник идет на Тикондагу со всей своей армией, – сообщил старый медведь. – Мы отказались ему покориться. Но большая часть моего народа ненавидит людей, всех людей, сильнее, чем волшебника. Или хотя бы не меньше.

Из леса вышел другой медведь и присел рядом со стариком. Сэру Джону показалось, что второй медведь – стройный, исхудавший после зимы – намного моложе.

– Мы проснулись и увидели в своих берлогах его шпионов. Он уничтожил целый клан – просто чтобы показать, что он на это способен. – Кремень, казалось, говорил сам с собой.

– Чем я могу помочь? – спросил сэр Джон.

Старый медведь посмотрел на него и пошевелил носом:

– Пропусти нас на запад. У нас есть друзья на западе.

– Аббатиса? – уточнил раненый рыцарь.

– А разве Сияющий Свет – не ее самец?

Сэру Джону захотелось засмеяться, но сломанное ребро не давало. Или несколько сломанных ребер.

– Аббатиса – монахиня. Это такие женщины, которые не заводят самцов. – Сэр Джон осторожно вздохнул.

– Да, среди медведей тоже есть такие, – кивнул Кремень, – когда медведица любит другую медведицу.

Сэр Джон покачал головой:

– Нет, тут другое. У них вообще нет никого.

– Я о таком слышал, – согласился старый медведь, – но считал, что это просто злые слухи, какие выдумывают юные люди. Ты говоришь, что есть люди, которые сами отказываются от пары. А что они делают весной? Впадают в спячку?

Сэр Джон снова осторожно вздохнул:

– Для медведя ты очень хорошо говоришь на языке запада.

– Мы встречаемся с людьми, – признался медведь, – в Н’Пане или даже в Тикондаге. – Он тихо зарычал. – Мы не знаем огня, но стальные топоры страшны сами по себе.

– Раз вы торгуете с людьми, вы должны что-то знать о нас.

– Я знаю больше, чем хотел бы. – Медведь снова рыкнул. – Пропусти нас на запад. По дороге. Обещай не нападать.

Сэр Джон оперся о ствол поудобнее:

– Куда вы направляетесь? Ты расскажешь мне, что тебе известно о волшебнике?

Медведь встал на все четыре лапы:

– Я все расскажу. Ты сильно ранен? Твой панцирь цел.

– Я ранен, – признался сэр Джон.

Джейми Хоек вышел из темноты.

– Думаю, тебе это понравится. – Он протянул медведю горшок.

Медведь сел, как игрушка в лавке. Поставил горшок между лапами и снял крышку.

– Дикий мед? – жадно спросил он.

Джейми, идеальный оруженосец, улыбнулся. Зубы его сверкнули в темноте.

– Думаю, тебе понравится, – повторил он.

Через некоторое время медведь вынул липкое рыло из пустого горшка и хрюкнул.

Сэр Джон уже засыпал, но пытался быть вежливым:

– Лорд Уимарк вас сопроводит. По дороге к Лиссен Карак стоит наша армия. Лорд Уимарк проследит, чтобы вы прошли мирно. Или можете идти через лес.

Медведь облизал огромные зубы и кивнул Джейми:

– Кажется, я могу изменить свое мнение о людях.

ЛИВИАПОЛИС – МОРГАН МОРТИРМИР

Морган Мортирмир продвинулся достаточно высоко, чтобы ему поручили настоящие исследования. К сожалению, на самом деле он просто избавился от одних бесящих магистров и попал в лапы других. Впрочем, жизнь сделалась лучше.

Он погладил свою модную короткую бородку и подумал о Танкреде Комниной, которая до сих пор звала его Чумой. И которая больше не собиралась принять постриг. Они достигли взаимопонимания, хотя с ее стороны это выглядело скорее как возможность безнаказанно его дразнить.

Тут он в ужасе понял, что трогает короткую заостренную бородку рукой, вымазанной в чернилах.

– Черт возьми!