litbaza книги онлайнДетективыСпецназовец. За безупречную службу - Андрей Воронин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Перейти на страницу:

Рядом с ним, взвизгнув тормозами, остановилась немолодая, многое повидавшая на своем веку «девятка» непрезентабельного серого цвета. Водитель, перегнувшись через пассажирское сиденье, распахнул правую переднюю дверцу и сказал испуганно шарахнувшемуся в сторону от неожиданности Зуде:

— Залезай, боец.

Криво усмехнувшись — вот и убежал, вот и прокатился на «астон-мартине», — Зударев забросил на заднее сиденье сумку с деньгами и уселся рядом с водителем.

— Не доверяешь, Палыч, — с упреком сказал он.

— Доверяй, но проверяй, — назидательно изрек полковник Сарайкин, включил передачу, и «девятка», вывернув на проспект, затерялась в плотном транспортном потоке.

* * *

В начинающихся сумерках серая «девятка» свернула с федеральной трассы на второстепенное загородное шоссе, а через несколько минут, притормозив, съехала с относительно гладкого асфальта на тряскую лесную грунтовку. Дождя не было уже почти две недели, так что опасность увязнуть в грязи отсутствовала напрочь. Полковник Сарайкин уверенно вел машину сквозь сгущающийся сумрак, который здесь, в лесу, был куда плотнее, чем на открытой местности. На соседнем сидении мирно посапывал, воняя перегаром, спящий мертвым сном Зуда. Голова его безвольно моталась и, если бы не ремень безопасности, наверняка билась бы обо все подряд, как горошина о внутреннюю поверхность свистка — полковник торопился поскорее покончить с делами и немилосердно гнал, так что машину беспорядочно швыряло и трясло на многочисленных неровностях разбитой тяжелыми лесовозами дороги.

Обещанные сто тысяч рублей Сарайкин вручил Зуде еще в Москве, на первом же светофоре, где они остановились на красный свет. Зуда, не будь дурак, вознамерился немедленно покинуть машину и отправиться в произвольном направлении своим ходом, но Сарайкин его отговорил. Дело мы с тобой провернули серьезное, сказал он; тут, брат, затронуты интересы очень больших людей с очень и очень широкими возможностями и полномочиями. А ты, при всех твоих криминальных заслугах, в конспирации смыслишь, как свинья в апельсинах. Я не говорю, добавил он, что тебя так уж непременно заметут, но исключать такую вероятность мы не имеем права. Мне такой оборот событий улыбается еще меньше, чем тебе, потому я и решил тебя немножечко подстраховать. Если кто-то где-то решил сыграть нечестно, Москва для тебя сейчас — одна большая ловушка, здоровенный такой медвежий капкан: клац, и нет тебя, будто никогда и не было. На тебя-то плевать, но ты ведь и меня за собой потянешь, это как пить дать…

Лежащие во внутреннем кармане сто тысяч, похоже, были куда весомее любых словесных аргументов: Зуда успокоился, расслабился и с охотой откупорил извлеченную Сарайкиным из бардачка чекушку. Пока он хлебал, закусывая полковничье угощение пивом, которое у него оказалось при себе («Водка без пива — деньги на ветер», — объявил он, и Сарайкин не стал спорить, поскольку степень опьянения не имела никакого значения ввиду наличия в водке изрядной дозы клофелина), они договорились, что Сарайкин высадит его за городом, в первом же населенном пункте, где есть железнодорожная станция. «Или автовокзал», — заплетающимся языком уточнил Зуда, после чего выронил ополовиненную чекушку и захрапел.

Возможно, Анатолий Павлович слегка переборщил с клофелином; возможно даже, что доза была смертельной, но это тоже не имело значения: в этом деле полковника интересовал не способ, а конечный результат.

Углядев справа от дороги приметный еловый выворотень, Сарайкин загнал машину на травянистую обочину и заглушил двигатель. По привычке, свойственной большинству наученных горьким опытом российских автомобилистов, воткнув вместо стояночного тормоза первую передачу, он вышел из машины. Под левую ногу сразу подвернулось что-то плотное; раздался едва различимый влажный хруст, полковник поскользнулся, едва удержав равновесие, и, наклонившись, разглядел в траве раздавленный в лепешку боровик. В душе на мгновение всколыхнулся азарт заядлого грибника, но Анатолий Павлович без труда избавился от сожалений по поводу растоптанного белого: сейчас у него хватало дел поважнее «тихой охоты».

Обойдя машину спереди, он распахнул правую дверцу и расстегнул пряжку ремня безопасности, что удерживал на пассажирском сиденье бесчувственное тело непутевого племянника мокшанского мэра. По твердому убеждению полковника Сарайкина, в том, что уже произошло с Зудой, как и в том, что ожидало его в дальнейшем, не было ничего необычного, экстраординарного: за что боролся, на то и напоролся. Сколь веревочке ни виться, все равно конец будет; да нет, в самом деле, неужто этот огрызок всерьез рассчитывал вечно отравлять Анатолию Павловичу жизнь и оставаться безнаказанным? Неужто думал, что он не такой, как все простые смертные, и может играть с огнем, не опасаясь ожога?

Дудки, приятель. Огонь — он жжется.

Включив потолочный плафон, полковник при его жиденьком, желтушном свете тщательно обыскал карманы и сумку Зударева. Паспорт на чужое имя и деньги он забрал: покойнику наличные не требуются, а паспорт мог стать ниточкой, способной привести ищеек к тому, кто его выдал. После этого, не церемонясь, он взял Зуду за шиворот, одним мощным рывком выдернул из машины и, не останавливаясь, волоком потащил через подлесок к яме, образовавшейся под корнями поваленной сильным ветром старой ели. Спихнув его на дно оплывшего, присыпанного старой хвоей и лесным мусором углубления в песчаной почве, полковник отправил следом полупустую сумку с нехитрыми пожитками. «Аккуратнее, шеф, не дрова везешь», — невнятно пробормотал Зуда и свернулся на дне ямы калачиком. Видимо, ему снилось, что он едет в такси.

Не имея намерения его в этом разубеждать, Сарайкин аккуратно натянул хлопчатобумажные рабочие перчатки, извлек из-под полы спортивной куртки пистолет и надел на ствол глушитель. Было уже довольно темно, но свернувшееся калачиком тело отчетливо выделялось на светлом фоне песка, и полковник не боялся промахнуться.

После третьего выстрела старенький «TT» со спиленным номером просто развалился, едва не искалечив Анатолия Павловича и лишив его удовольствия всадить в своего подручного всю обойму. Помянув крепким словцом соотечественников, которые ну ничегошеньки не могут сделать по-человечески, на века, Сарайкин бросил обломки прикарманенного в ходе давнишнего, поросшего густым быльем обыска шпалера в яму, достал из кармана фонарик и осветил тело.

С телом все было в порядке: отныне и навсегда это было вот именно и только тело — подверженный тлену и разложению неодушевленный предмет, средних размеров кусок питательной массы для червей и бактерий. Самым приятным качеством этого предмета являлась его полная и окончательная бессловесность: он замолчал на веки вечные и больше никому и ничего не мог рассказать о без пяти минут генерале Сарайкине. Рубить покойнику кисти рук и жечь кислотой лицо не имело смысла: досье на него полковник лично уничтожил еще неделю назад, так что отпечатки пальцев разложившегося трупа, который, вполне возможно, с течением времени обнаружат в этой яме, никому ничего не скажут о личности убитого.

Тот, кто обучен находить и распутывать чужие следы, способен надежно спрятать свои собственные. Нужно только сохранять спокойствие и действовать без суеты, чтобы в спешке чего-нибудь не упустить. У Анатолия Павловича не было никаких причин для суеты и спешки, и он не сомневался: уж чьи-чьи, а его следы не отыщет никто и никогда.

1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?