Почему и как это произошло, Клёнья не знал. Он помнил, что сначала где-то внутри организма возникла нестерпимая тягучая боль, которая заставила его прервать гиперпространственный скачок. После чего был сплошной чёрный провал, затем он куда-то долго полз (ненавистный, тяжкий и крайне болезненный способ передвижения) вместе с двумя существами, которых до этого он нёс в себе, влекомый то ли собственным инстинктом самосохранения, то ли каким-то неодолимым зовом, и потом рядом с ним возник Друг.

От Друга исходило столько любви, спокойствия и умиротворяющего тепла, что Клёнья сразу же доверчиво заснул. А когда проснулся, то снова обнаружил себя в родной стихии – открытом космосе и с хозяевами – людьми – на борту и готовым выполнять привычную работу.

Сидели в кают-компании. За исключением добровольно принявшего вахту Никиты.

– Ну, какие будут соображения? – на правах командора осведомился Мартин.

– У меня одно соображение, – хмуро сказала Марта. – Пить надо меньше.

– Голова болит? – участливо спросила Нэла.

– Ничего не болит. Но я вот сижу и думаю, не привиделось ли мне всё это в пьяном бреду?

– Одно и то же и сразу всем? – приподнял брови Влад. – Маловероятно, если не сказать иначе.

– Хорошенькое видение, где ты самому себе чуть голову надвое не раскроил. – Карсс осторожно дотронулся до темени, на котором алел длинный свежий шрам.

– Это я так шучу, – сообщила Марта. – Расслабьтесь. И дайте кто-нибудь закурить, что ли. А то нервы шалят.

– Все такие, – сказал Дитц, протягивая ей сигареты и закуривая сам. – Не знаю, как вы, дамы, господа, камрады и соратники, а я лично склоняюсь к мысли, что мы с вами побывали в гостях у Господа Бога. Ну, или у одного из его воплощений. Что-то в этом роде. Не знаю, я не теолог.

– Оп-па, – откинулся на спинку кресла Велга. – С каких это пор ты поверил в Бога, Хельмут?

– С тех же самых, что и ты, Саша. Когда мы поняли, что мир сложнее, чем кажется, и люди в нём не самые главные.

– Надо же, первый раз слышу, что верю в Бога. Но в чём-то ты прав, спорить не стану. Бог не бог, но… э-э… существо, которое мы встретили, явно надмирное. Как он там сказал напоследок? Идите и спокойно занимайтесь свом делом?

– Идите и делайте своё дело, – поправил Мартин. – А я займусь своим. В общем-то, известная формула.

– Точно, – кивнул лейтенант. – Известная. Но как-то внушительно у него получилось, я до сих пор под впечатлением, честно. Одно непонятно.

– Счастливчик, – пробормотал Карсс. – Мне так вообще ничего не понятно.

– Это потому, что ты в отключке почти всё время провалялся, – объяснил Валерка. – Пока мы с богом беседовали. Под самогоночку. Знатная, между прочим, самогонка оказалась… – Он глянул на спокойно ожидающего Велгу. – Ох, извиняюсь. Опять я удержу не знаю. Это всё от волнения. А что непонятно-то, товарищ лейтенант?

– Непонятно, почему Бог, обитает в украинской хате, – сказал Велга.

– Да, и впрямь загадка, – усмехнулся Борисов. – Признаться, я сам над этим голову ломаю. Может, потому, что большинство из нас славяне?

– Семеро против шестерых? – быстро подсчитал Мартин. – Невеликое большинство, однако. Нет, вряд ли поэтому. Хиловатая идея, Влад.

– Да и сам не в восторге, – признался аналитик. – Нэла, может, ты знаешь?

– А чего вдруг я? – удивилась Нэла. – Или вы думаете, что, раз фея, то с Богом должна быть на короткой ноге? Разочарую. Не больше, чем вы. Я вообще не уверена, что это был Он.

– Так и мы не уверены, – вздохнул Борисов. – И даже совсем не уверены. Как-то слишком просто всё получается.

– Да какая нам разница? – вопросил Руди Майер с горячностью. – Бог – не Бог, украинская хата или, там, не украинская. Захотелось ему так, вот и украинская. Ну стоял бы там какой-нибудь наш Landhäuser[8], или русская изба, и что? Что бы это изменило? Главное, мы снова живы.

– А разве мы были мертвы? – спросил Мартин. – Неожиданная мысль. Аж мурашки по коже.

– Привыкай, командор, раз уж с нами связался, – серьёзно посоветовал Курт Шнайдер. – То ли ещё будет.

– Вы что, серьёзно, что ли? – обвел глазами отряд Мартин. – Кстати, если говорить о загадках, то лично меня больше интересует, почему там, на первом острове, в заброшенном здании мы нашли только своё холодное оружие и больше ничего.

Ни ответить на вопрос, ни обсудить новую загадку не успели, – на связь вышел Никита и сообщил, что сенсоры Клёньи засекли приближающийся объект явно искусственного происхождения. И, кажется, не один.

– То есть? – осведомился Мартин. – Что значит – кажется?

– То, что остальные пока слишком далеко. На самой грани восприятия сенсоров. Может быть, это и вовсе не искусственные объекты окажутся, а какие-нибудь два блуждающих астероидных роя. Или ещё что-нибудь.

– Так их два?

– Ага. Два. Причём с двух сторон. Но вот первый объект уже вполне идентифицируется.

– Отлично. И что же это? Кончай тянуть кота за яйца, Никита, что за манера…

– И ничего я не тяну, – обиделся Никита. – Просто хотел вас подготовить. Мы и так все в шоке, а тут такое… Лучше один раз увидеть, командор. Даю картинку.

Лицо Никиты пропало, и на экране возник объект, нарисованный бортовым компьютером на основе полученных от сенсоров данных. Четырёхугольная пирамида, расположенная на кубическом основании. Ровно два километра и шестьсот восемнадцать метров от основания до вершины.

С момента воссоединения Клёньи и Пирамиды промелькнуло почти шесть часов. В разряд незабываемых воспоминаний отошёл первый восторг от чудесной встречи и краткие рассказы о том, что с кем случилось за время разлуки. Краткие, потому что времени на долгие у них не было. Сенсоры Пирамиды оказались чутче Клёньиных и были способны отличить эскадру космических кораблей от роя астероидов на гораздо большем расстоянии. Поэтому к моменту общей радостной встречи в машинном зале Пирамиды, переоборудованном сразу под ходовую и боевую рубку, все уже знали, в чём дело: точно к ним, с двух диаметрально противоположных сторон, приближались два грандиозных военных флота.

А через полчаса после встречи стало окончательно ясно, кто это: «северные» и «южные» свароги, ирюммы и лируллийцы всё-таки решились, как выразился Влад Борисов, «устроить брань в широком поле, дабы выяснить, у кого копья длиннее, а ум короче».

Так что встреча автоматически превратилась в совещание, на котором необходимо было решить, что делать. И решить быстро, потому что скорость сближения армад, пусть уже и в режиме торможения, особо предаваться раздумьям не позволяла.

– Может быть, вы, Карсс, с ними свяжетесь? – спросила Маша. – Всё-таки там и ваши соотечественники тоже. Во всяком случае, с одной стороны. Объясните им ситуацию, затейте переговоры. Вы же дипломат!