– Положи руку на голову медведя!

– Зачем?

– После венчания ты становишься в ряд наследников нашего рода.

– Что мне это дает?

– Обязанность защищать интересы Вянгинских! Если родишь сына, выйдешь четвертым по старшинству.

– Я должен дать клятву?

– Нет, ты должен пройти обряд Макоши!

– Согласен.

– Твоего согласия не требуется! Ты или с нами, или против нас! Мы сильны единством! Живущий сам по себе слаб!

– Почему на посохе асимметричный узор?

– То не узор, а руны Макоши, и не посох ты держишь, а рунов кол Макоши! Надпись же гласит: «Лик жизни защитит Русь».

– Я хочу научиться читать рунические письмена.

– Правильно говорят руново письмо. Проси любого, кто у тебя из Новгорода, нас этому с малолетства обучают. Ты готов?

– Да.

Федор Данилович прижал ладонью руку своего сына и начал нараспев произносить какие-то непонятные слова. Кое-что Норманн смог разобрать, несколько раз ясно звучали: заря, маг, Гамаюнова Русь, Марова Русь, родовой лик и кругом-кругом.

– До венчания ты обязан сделать свой рунов кол Макоши. Найдешь можжевельник, насадишь голову медведя и принесешь мне.

– Я и сам могу вырезать руново письмо.

– Не перечь! Тайные знаки доступны только посвященным! Эти руны Рода просты и понятны каждой бабе, а здесь есть особый уклад, доступный только старшим рода!

– Я понял. – Норманн покорно опустил голову.

– Держи колт, специально для тебя заказывал! – Федор Данилович протянул серебряный амулет на кожаном ремешке.

– Что здесь написано?

– Это тайна посвященных, для тебя здесь все слова – загадки, отгадки узнаешь позже.

Норманн покрутил амулет в руках: внешне похож на шестеренку с серповидным вырезом в верхней части, а руны выполнены в виде вьющихся веточек с крошечными лепесточками.

– Ты у нас умелец, весь в прадеда пошел. Оберег Мары сделаешь сам.

– Да я без понятия в этих амулетах!

– Сходи к Павлову монастырю, спроси лавку Богдана Якунова. Он и покажет тебе, и расскажет, ему же отдашь готовый оберег.

– Зачем отдавать?

– Дурень! Ты сам его кровью омывать хочешь?

– Э-э-э… Человеческой?

– Козлиной! Вот олух, ничего не знает! Лик Мары всегда козлом отражается! И руново письмо Мары сплошь козьи прыжки.

Норманн разозлился и чуть было не нахамил. Действительно, откуда нормальному человеку двадцать первого века знать про всякие там руны? Большинство вообще не знает такого слова, а тут еще всякие там разделения на письмо Макоши, Рода и Мары. Да на фиг ему все это сдалось! Хотят повесить на грудь еще один брелок? Ладно, не оттянет шею. Требуется сделать дополнительную висюльку и смочить ее козлиной кровью? Он не возражает. Но оскорблять зачем?

И снова Балтийское море. Конец лета. Погода меняется по три раза на день – то солнце, то дождь, то полное безветрие. Как ни спешил Норманн, а быстро отправиться в набег ему не удалось. Разборки с нежданным сватовством и поездкой в Новгород затянули сборы почти на месяц. В результате основной флот из ганзейских когов ушел в сопровождении норвежцев на остров Оденсхольм[33], где находилась главная база шведских пиратов. Норманну пришлось пройти несколько кругов визитов к посадским боярам, затем по родственникам. В завершение пришлось стать соучастником церемонии крещения – баронесса Елизавета фон Эрлах приняла имя Прасковья. В городе уже уверенно говорили о предстоящей свадьбе пришлой вдовы и посадского боярина Федора Даниловича Вянгинского. Еще одной неожиданностью оказался приезд Максима, который должен был исполнять роль посаженого отца теперь уже бывшей Елизаветы Карловны, ставшей в крещении Прасковьей Кирилловной. В дополнение ко всему за невестой обнаружилось совсем не малое приданое в византийских золотых солидах. Редкие по нынешним временам для Новгорода монеты, где в изобилии ходили персидские дирхамы.

– Я заложил для тебя норвежские дромоны! – похвастался Максим.

– Что это еще за чудо? Никогда не слышал о подобных корабликах.

– Не надо так легкомысленно относиться к кораблестроению этого времени. На дромонах плавали в Америку.

– Значит, с мореходностью все нормально?

– Более чем. Я немного модифицировал центральную часть, место для гребцов сделал более удобным.

– Дромон по типу драккара?

– Только с точки зрения общей концепции. А так вполне способен ходить по океану.

– А что ты изменил?

– Гребцы стоят в открытой части, для них просто натягивают тент из запасного паруса. Я стилизовал борт под щиты и скрыл фальшнадстройку.

– Не высоко? Не сделаем через твою рацуху оверкиль?[34]– забеспокоился Норманн.

– Не волнуйся, просчитано на компьютере!

– Я не получу проблем из-за невысохшего леса?

– Скандинавы все кораблики делают только из сырых досок, поэтому корпус собран внахлест.

– Вот и хорошо. Что еще из особых нюансов?

– Более никаких изюминок. Распечатал для тебя инструкцию и оставил у барона фон Кюстрова.

– Кстати, о компьютере. Ты ничего не знаешь о рунах Макоши?

– Самая древняя на Земле письменность, наскальные письмена датируются эпохой палеолита, – несколько озадаченно ответил Максим.

– И этот тип письма сохранился до сегодняшних дней?

– Бери выше! Последняя надпись сделана рукой Николая Второго на стенах дома Ипатьева в Екатеринбурге.

– Ни хрена себе! – поразился Норманн. – Ты дашь мне заглянуть в твой компьютер?

– Я его с собой не таскаю, мало ли что может случиться. Подготовлю информацию, вернешься и прочитаешь.

– Про руны Рода что-либо помнишь?

– Ты серьезно спрашиваешь? Это протокириллица, произошла из рун Макоши, известна со среднего палеолита.

– Я действительно не знаю и хочу разобраться, – серьезно ответил Норманн. – А руны Мары тебе известны?

– Я изучал всю руническую письменность. Руны Макоши для правителей, руны Мары для волхвов, руны Рода для остальных.

– Может ли обычный человек делать обереги с рунами Мары?

– Разумеется, ваш Васнецов занимался подобным бизнесом, в частных коллекциях сохранилось множество оберегов его работы.

– С рунами Мары?

– Ну да, не по-латыни же писать. Чего это тебя заинтересовала тематика славянского рунического письма?