– Да.

– И Джебедия тоже.

Я не отвечаю, потому что Джеб каким-то образом сохранил в себе магию Червонной Королевы, и я не знаю, как это понимать.

– Значит, теперь ты должна убедить его отказаться от клятвы, – решительно говорит Морфей.

Я пытаюсь отстраниться, но он держит крепко.

– Ты любишь меня. Ты признала это.

– Да, я люблю тебя.

В ответ его тело дрожит, словно он не в силах сдержать чувства.

– Мы оба знаем: ты поклялась, чтобы вытащить своего смертного рыцаря из Гдетотам. Чтобы он поверил в свою человечность и в тебя. Что ж, твоя тактика спасла ему жизнь.

Я стискиваю зубы.

– Это не единственная причина.

Очень важно, чтобы Морфей признал мою любовь к Джебу. И то же самое мне придется сказать Джебу про Морфея, прежде чем я умру. Нельзя, чтобы между ними оставалась висеть ложь.

– Я люблю вас обоих.

Морфей напрягается и вновь начинает вальсировать со мной, двигаясь в обратную сторону по нашим следам в снегу. Мы кружимся туда-сюда, как будто Морфей думает, что может отвлечь меня от моей правды.

Наконец мы, запыхавшись, останавливаемся – лицом к лицу. Наше дыхание повисает паром между нами, и вся его прежняя игривость гаснет, как свеча.

– Мне надоело ждать. Сейчас или никогда. И не забывай – наш союз гарантирует, что случившееся с твоим отцом больше не повторится ни с каким другим смертным. Вторая Сестра никого больше не возьмет в плен, потому что мы подарим Стране Чудес ребенка-сновидца.

И тут у меня появляется мысль, которой не было раньше. Я умираю, а значит, наш сын никогда не родится на свет. Страна Чудес вечно будет похищать детей ради снов. Если только мы не найдем какую-нибудь альтернативу.

В груди что-то резко рвется, и я ощущаю горький металлический привкус во рту.

Я прижимаюсь лицом к плечу Морфея, подавляя рыдание.

– Я думала, мы просто танцевали…

В ответ он кружит меня. Я вырываюсь и останавливаюсь возле дерева. Его пасть разинута, лицо застыло в мрачной гримасе, совсем как у того дерева, из которого мы вышли. Я отступаю на шаг и рассматриваю все тумтумовые деревья в пределах видимости. У них одно и то же выражение – как будто они были очень несчастны в тот момент, когда их сковало льдом.

«Сердце Страны Чудес гибнет. Долдрамы надвигаются. Они уже близко. Мы будем бороться с ними, пока сможем».

– Долдрамы, – негромко говорю я.

– Что? – спрашивает Морфей, подходя ближе.

– Долдрамы. Так сказала мама, когда велела мне поторопиться. Она сказала, что долдрамы надвигаются.

Я смотрю через плечо, чтобы увидеть его реакцию. Зубы у Морфея стиснуты, красивое лицо полно уныния. Он оглядывает деревья и застывших подземцев.

– Я думал, Червонная Королева просто наложила заклятие. Но это чума… полное уничтожение. Ядовитая тьма.

– Не понимаю.

– Долдрамы – это микроскопические существа. Разрушения, которые они причиняют, настолько велики и ужасны, что их веками держали в заточении. В каждом замке есть запас долдрамов – как средство поддерживать мир. Чтобы оба королевства были под контролем.

Я киваю.

– Взаимно гарантированное истребление… обе стороны знают, что нападение на противника окажется губительно для них самих. В нашем мире то же самое с ядерным оружием.

Морфей трет виски.

– Червонная Королева, видимо, тайком забрала долдрамов, когда ее изгнали. Когда она принялась мстить тебе и мне, то не просто захотела уничтожить здешнюю красоту… она решила стереть в прах все.

– Но почему? Я думала, она хочет вернуть себе королевство.

– Наверно, это был запасной план, на тот случай, если бы с Алисой номер один что-нибудь пошло не так. С помощью долдрамов Червонная Королева может сровнять с землей Страну Чудес, а потом выстроить ее заново по своему вкусу.

– Ну конечно. Теперь понятно. Она хотела править всем.

Надо рассказать ему, что она намеревалась использовать нашего ребенка как разменную монету, чтобы победить Королеву Слоновой Кости и захватить власть в обоих королевствах. Но Морфей перебивает:

– Она, видимо, освободила чуму, после того как ты вернулась в мир людей, а она нашла новое тело, в которое могла вселиться. Тогда всё и начало снова рассыпаться.

– И тогда ты попытался позвать меня.

Я подхожу к ближайшему дереву и провожу покрытой шрамами ладонью по заледеневшей коре. Морфей совсем близко, но я не оборачиваюсь. Мне слишком стыдно.

– Надо было тебя послушать.

– Ты еще должна была многому научиться, – сдержанно произносит Морфей; он явно зол. – Главное – как ты распоряжаешься тем, что усвоила.

– Но разве магия Червонной Королевы может отменить то, что натворили долдрамы?

Он вздыхает и кладет руку на ствол рядом с моей, заслоняя меня собственным телом и крыльями.

– Сейчас уже речь не только об исправлениях. Понадобится полное обновление. Создать мир заново – единственный способ остановить заразу, и только у тех, кто обладает магией короны, есть такая возможность. Нужно, чтобы представители двух королевских родов действовали сообща. Королева Слоновой Кости не могла справиться в одиночку. Поэтому она всё заморозила, чтобы обитатели Страны Чудес не заразились, прежде чем ты придешь на помощь. Вместе вы восстановите Страну Чудес – а потом, когда она очистится, Королева Слоновой Кости спокойно освободит подземцев от сонного заклятия. Чтобы победить чуму, которая так широко распространилась, возможно, понадобится вся оставшаяся сила Червонной Королевы, в сочетании с вашими силами.

У меня текут слезы, потому что моя магия не сильнее, чем я, а силы Червонной Королевы убывают.

Морфей гладит мои волосы, упавшие на спину.

– В этом есть и плюс, любовь моя. Тебе не придется выгонять Червонную. Ты просто ее истощишь. И тогда она будет побеждена. И уйдет навсегда.

Он не понимает, что я уже истощила Червонную Королеву почти до конца. Пытаясь сохранить себе жизнь, я обрекла Страну Чудес на смерть. Я никогда не думала, как тесно сплетены наши судьбы.

Я съеживаюсь и оседаю наземь, скользя ладонью по застывшей деревянной гримасе.

– Алисса! – Морфей немедленно садится рядом. Он берет меня за подбородок и заставляет взглянуть на себя. – Тебе снова нехорошо?

Я пытаюсь вздохнуть. Воздух обдирает грудь изнутри, словно я вдохнула рой сердитых пчел. Кровь снова затекает в горло.

Драгоценные камни на лице Морфея переливаются тревожным калейдоскопом. Он сбрасывает куртку, закутывает меня в нее, засучивает рукава рубашки.

– Разуйся, и я тебя исцелю.