– Я научусь уловкам малых племен! – прорычал Керан.

– Безусловно, – согласился Аббан. – И несомненно, улучшишь многие. Я неспроста выбрал величайшего наставника среди живущих. Ты превратишь последнего из этих людей в достойного противника для любого кай’шарума.

Похоже, Керану это польстило. Шарумы – бесхитростные создания. Небольшая порка с похвалой в конце – и они твои.

– Я не смогу научить их секретам дама, которыми владеют кай’шарумы, – признал Керан.

– Об этом позволь позаботиться мне, наставник, – улыбнулся Аббан.

Они ввели сто двадцать ха’шарумов в Аббановы владения, которые уже обнесли деревянным частоколом. Колья глубоко вкопали и крепко связали, чтобы никто не видел происходящего внутри, но вид им придали ветхий и ненадежный. Метки, что покрывали ограду, были мощны, но выписаны без изысков и не привлекали внимания к обитателям.

Конечно, это продуманная маскировка. Наставник ахнул, когда очутился внутри. Сотни чинов-рабов возводили из тесаного камня настоящую стену, та уже доходила до пояса. Другие расчищали территорию от развалин убогих домов землепашцев, которые ранее населяли эту местность. Теперь над ней стояли крики работников, лязг металла и стук камней.

– Ты строишь крепость, – поразился Керан.

– Крепость, в которой мы будем вооружать и одевать войска Шарак Ка, – подхватил Аббан. – Крепость, что сейчас особенно нуждается в защите, пока она слаба.

Керан улыбнулся – впервые с тех пор, как Аббан застал его в пьяном угаре, – окинул опытным взглядом частокол и основание внутренней стены.

– Предоставь это мне. В сумерках твои ха’шарумы приступят к посменному патрулированию.

– Этого хватит пока, но станет мало в дальнейшем, – ответил Аббан. – Мои агенты накупили много рабов, которых закалил труд, но они не воины. Их тебе тоже придется учить.

– Мне никогда не нравилось решение шар’дама ка вооружить чинов, – возразил Керан. – Эведжах велит разоружать врагов, а не натаскивать.

– То, что тебе нравится, наставник, или не нравится, не имеет значения. Шар’дама ка сказал свое слово. Это не враги, а рабы, и я не гною их. Они ночуют в тепле с полным брюхом, многие – в окружении родных, и хищники им не грозят.

– Ты глупец, если доверяешь им.

Аббан расхохотался, резко остановился и схватился за костыль, чтобы не грохнуться. Утерев слезу, он посмотрел на Керана, который потемнел лицом, поскольку заподозрил, что смеются над ним.

– Доверяю? – Аббан снова прыснул. – Наставник, я не доверяю никому.

Керан буркнул невнятно, и они продолжили путь. Аббан привел его в оружейный шатер, где лязгал металл и пылали горны. Несмотря на стенные вытяжные отверстия, в шатре стояла духота, и воздух загустел от дыма, жара и пара, который поднимался от охладительных корыт. Рабочие стойки растянулись на всю длину шатра – здесь трудились кузнецы, стеклодувы, шлифовщики, столяры, лучники, ткачи и метчики.

Каждую стойку обслуживало несколько женщин в плотных черных одеяниях даль’тинг. Они, казалось, не замечали удушливой и влажной жары. Керан тоже не моргнул глазом, хотя ритмично задышал на манер шарума, принимающего боль.

Аббан глубоко вдохнул горячий, несвежий воздух и выдохнул с удовольствием, как после лучшего табака из кальяна. Здесь пахло прибылью.

Посреди шатра аккуратно складывали готовую продукцию, которая постоянно прирастала числом: копья, щиты, лестницы, крючья и шнуры, арканы для алагай, а также оружие помельче, но не менее убийственное – то, что замаскировали метчики. Груды стрел для скорпионов и огромные тележные арбалеты для их зарядки.

Наставник наугад взял копье, поставил тверже свою деревянную ногу и выполнил серию вращений и выпадов.

– Легкое какое!

Аббан кивнул:

– У землепашцев есть дерево под метким названием «златодрево», его ценность соответствует его весу в драгоценном металле. Златодрево легче и прочнее ротанга, из которого делают копья в Красии, и меньше нуждается в лаке для закрепления резных меток.

Керан опробовал острие на мякоти ладони и широко улыбнулся, когда кончик проколол ее при слабейшем нажиме.

– Что за металл? Уж больно острая кромка.

– Это не металл, – ответил Аббан. – Стекло.

– Стекло? – не поверил тот. – Невозможно. Оно же разобьется при первом ударе!

Аббан указал на холодную наковальню, и Керан, не колеблясь, ударил ее копьем с такой силой, что сломалось бы и стальное лезвие. Но дело кончилось лишь звоном и зарубкой на наковальне.

– Мы научились этому трюку в Лощине, – объяснил Аббан. – Меченое стекло легче и прочнее стали. Его крепости хватает, чтобы сохранить острейшую кромку. Мы маскируем стекло серебрением.

Он подвел Керана к другой стойке и вручил керамическую пластину:

– Сейчас шарумы держат такие в карманах…

– Знаю, – сухо отозвался Керан.

– Тогда тебе известно, что они хрупкие и в лучшем случае выдерживают один удар, а осколки причиняют вред.

Керан пожал плечами.

Аббан подал ему вторую пластину, на сей раз из прозрачного меченого стекла, блеснувшего в свете горна.

– Тоньше, легче и достаточно прочная, чтобы сломать коготь скального демона.

– У Избавителя будет непобедимая армия, – выдохнул Керан.

Аббан издал смешок.

– Простому шаруму не по карману такое оснащение, но Копьям Избавителя достанется лучшее из лучшего. – Он подмигнул. – Или моей сотне. Твои рекруты будут оснащены лучше всех, не считая элитных воинов шар’дама ка.

Глаза наставника алчно сверкнули, Аббан улыбнулся. «Еще один подарок – и он в моей власти».

– Идем, – позвал он. – Ни один наставник у меня на службе не станет ковылять на дешевой деревяшке.

Аббан удовлетворенно наблюдал за Кераном, который расхаживал перед отобранными для подготовки хаффитами и чинами. Деревяшка наставника отправилась в огонь, ее сменил изогнутый протез из меченой пружинной стали. Он был прост, изящен и позволил Керану вернуть почти все утраченные боевые способности. Наставник продолжал помогать себе копьем, но ступал увереннее.

Мужчин раздели до бидо, прочую одежду сожгли. Хаффиты носили желтые, чины – оливково-зеленые.

– Мне наплевать на поблажки, которые делали вам наставники из шараджа! – орал Керан. – Для меня вы най’шарумы и останетесь ими, пока не покажете себя в деле! Если справитесь – вас наградят. Получите воинские одежды и покрывала. Лучшую пищу. Женщин. Если же меня опозорите… – Керан сделал паузу, глядя поверх голов ровно настолько, чтобы казалось, будто он смотрит в глаза каждому, – я убью вас.

Его подопечные замерли, расправили плечи и выкатили грудь. Многие побледнели и покрылись потом, несмотря на утреннюю прохладу. Керан повернулся и кивнул Аббану.