- Шенгару, - хмыкнул урук-хай. - Если он и этот ненормальный Орог пережили утренний совет, в чем я сильно сомневаюсь, то, наверное, передам.

Вторая тень беззвучно материализовалась у камня неподалеку. Орк из клана Песня Войны сжимал в руках лук и стрелу, которая, Ривендор готов был поклясться, несколько мгновений назад целилась в его сторону.

Темный Вихрь, оставшийся без прикрытия, свирепо взглянул на напарника.

- Кто бы ни стал новым вождем, это важная новость, - сказал лучник. - Ты говоришь, выступление вечером?

- Да. Весь отряд можно будет перехватить в удобном месте, простреливаемом сверху. Но вы должны обещать, что попытаетесь захватить в плен, а не убивать. Или я расскажу им все как есть.

- Я не могу дать такого обещания, - сказал урук-хай с луком. - Решать вождю.

- Но ты можешь обещать, что подашь знак, если он будет согласен? Поклянись своей честью, что не обманешь меня, и я расскажу, куда выдвигается отряд.

Вообще-то, орки наверняка отследили эльфийских разведчиков возле пещеры, и сложить два факта было бы несложно. Но дозорные могли не знать последних новостей. Ривендор безумно надеялся, что не знают.

- Поклясться? - ухмыльнулся Темный Вихрь. - Не проще ли макнуть тебя головой в ручей, чтобы ты рассказал без всяких клятв?

- Я ничего не расскажу, - равнодушно пожал плечами Ривендор. - Даже под пыткой я продержусь достаточно времени, чтобы известия безнадежно опоздали.

Песня Войны, явно обдумывавший тот же вариант, вновь показал себя сговорчивее товарища.

- Я вижу, ты не слишком дорожишь собственной жизнью, - заметил он.

- Дорожу. Но не жадничаю. За достойное дело вполне готов с ней расстаться.

- Хорошо, ушастый. Я подам знак, если вождь согласится на твои условия. И клянусь быть в этом честным.

- Отряд идет к пещере возле брода. Шенгар, Ришнар и мои товарищи знают ее.

Коротким кивком лучник дал понять, что условия приняты и разговор окончен.

Орки скрылись с глаз так мастерски, что эльфу со своим маскировочным плащом оставалось лишь горько вздохнуть им вслед.

Рассвет выдался холодным. Осень подступала незаметно, с каждым днем заявляя все больше прав на природу. С вечера небо затянули тучи, и мелкий моросящий дождик окончательно портил сомнительное удовольствие от ночного марша.

Тандегрэн плотнее запахнул полы плаща. Как эльфу, ему полагалось находить прелесть в любой погоде, но командиру упорно лезло в голову, что прелестен этот дождик может быть в одном случае: когда сидишь дома перед камином. Он был согласен даже на свой собственный дом. Необжитый, заросший паутиной и служащий пристанищем самым разным существам, от гусениц и жуков до гнездящихся птиц - и даже волчьего семейства, устроившего логово в корнях дерева-стены. Зверье заполонило дом, пока Тандергрэн десятилетиями скитался вдали от эльфийских земель и, пожалуй, обладало на это место едва ли не большими правами, нежели нерадивый хозяин. Но сейчас эльф с радостью предпочел бы неуютную звериную нору, в которую превратилось его жилище, окружающей морозге.

За сотню с лишком лет Тандегрэну довелось повидать не одну тысячу дождей. Но такого мерзопакостного, отвратительного, продирающего до самых костей, не встречалось ему до сих пор. Ни в родных лесах у южной оконечности полуострова, ни в человеческих землях, где эльф бывал неоднократно. Даже шторма, не стихающие над волнами, похоронившими Темную Твердыню, и те казались ласковыми, как теплые летние грозы, по сравнению с этой мелкой дрянью.

Чем можно было объяснить столь демонические свойства безобидного осеннего дождика? Лишь одним: Тандегрэну отчаянно не хотелось идти туда, куда призывали двигаться все возможные причины, от долга до банальной логики.

Объяснить, почему оно так происходит, Тандегрэн не мог даже самому себе. Конечно, Белондара он терпеть не мог все сто пятнадцать лет, которые был знаком с принцем. Но обязанности воина порой заставляли его совершать и более неприятные вещи, чем вытаскивать взбалмошных наследников престола из очередных приключений, которые те отыскали на собственную голову.

Положа руку на сердце, Тандегрэн вздохнул бы с немалым облегчением, сверни себе принц шею и упокойся навек. Вовсе даже не потому, что это приблизило бы к трону его самого - королевский титул Тандегрэн рассматривал как наивысшую разновидность служения народу, столь же ответственную, сколь почетную. Жизненная позиция и поведение принца глубоко оскорбляли воина и заставляли негодовать от мысли, что однажды судьба всех эльфов окажется в руках этого хладнокровного эгоиста.

"Тебя никто не заставлял возглавлять поисковый отряд, - строго напомнил себе командир. - Так что будь любезен исполнять принятый долг!"

- Элгиласт, - окликнул он идущего рядом мага, - убери-ка этот дождик. Не лучшая погода для прогулок.

- Я растрачу силы по пустякам, - высокомерно отозвался тот, - а они могут пригодиться во время боя. Но если это приказ…

- Это не приказ, это пожелание, - грустно вздохнул Тандегрэн.

Элгиласт равнодушно повел плечами и взглянул на небо. В считанные минуты дождь прекратился, а в стремительно растущих прогалах между туч показались тусклые утренние звезды.

Но лучше от того Тандегрэну не стало. Отнюдь. Почему у него такое отвратительное чувство, будто самые крупные неприятности этого похода только начинаются?

В юности ему пришлось участвовать в уничтожении орочьего отряда, обнаруженного на границах людских поселений. Такие же чудом уцелевшие осколки армии Темного Лорда, как и это Черное Солнце. Тогда, помнится, его постигло одно из самых жестоких разочарований молодости: орки оказались вовсе не ужасающими сверхсуществами, сражение с которыми требовало недюжинного умения и доблести. Воины повелителя Тьмы показались ему какими-то потрепанными и растерянными. Он шел совершать подвиг, а получилось что-то вроде работы гробовщика: необходимой, но печальной.

Может быть, орки и произвели на этого впечатлительного юношу, Ривендора, ужасающий эффект, но это вовсе не означает, что впереди засели невообразимые монстры, справиться с которыми невозможно.

Так с чем связано не отпускающее его гибельное предчувствие?

- Глядите, стрела! - воскликнул один из эльфов, идущих справа.

В стволе большого дерева, стоящего особняком от других, глубоко засела длинная стрела с контрастным черно-белым оперением.

Эльф, первым заметивший ее, подошел и попытался вытащить, но не тут-то было. Наконечник застрял в дереве так крепко, что с третьей попытки не выдержало и треснуло древко. Ничего не оставалось делать, как обломить его и в таком виде передать командиру.

Тандегрэн задумчиво вертел находку в руках. Было видно, что колчан владельца стрела покинула совсем недавно: даже не успела набухнуть от сырости.

- Орочья? - спросил Тандегрэн, обернувшись к Ривендору.