— Но Милли знала правду, поскольку присутствовала при рождении Перешейка, — вставила Элеонор.

— Именно, — подтвердил я. — Возможно, Рэдклифф еще тогда решил от нее откупиться. Но девушка оказалась жадной до денег, и это стоило ей жизни. Нам страшно повезло, что ты смогла раздобыть тот снимок, где Милли сфотографировалась с новорожденным Перешейком, — с улыбкой добавил я. — Причем самое занятное в этой истории — это то, что если бы Рэдклифф не вырвал снимок из серебряной рамочки в доме Скота Барлоу и не забрал его с собой, я бы ни за что не догадался, насколько он для него важен. Он бы избежал обвинений в убийстве и крупном мошенничестве, если бы оставил снимок на месте. Наверное, Рэдклифф вообразил, что это избавит его от неприятностей, а получилось обратное.

— А как ты узнал о машине Милли? — спросила Элеонор.

— Я заподозрил неладное, когда не обнаружил в банковских бумагах Милли никаких регулярных выплат компаниям, торгующим автомобилями, — ответил я. — И еще — ни одной крупной выплаты, совпадающей со временем приобретения автомобиля, о котором ты мне рассказала. А в банковских отчетах Скота не было ни намека на то, что он купил для нее эту машину. Вот и решил послать Никки в автомобильный салон в Ньюбери и задать дилерам несколько вопросов. Никки улыбнулась.

— Однако вы поступили не совсем честно, уверяя Рэдклиффа, что эти люди опознали его по снимку, — заметила она. — Они сказали, что, может, это и он. Но твердой уверенности не было.

Я взглянул на своих друзей — похоже, их шокировала эта новость — и рассмеялся.

— Да, знаю, определенный риск был. Но в тот момент я был глубоко уверен в своей правоте, и видимо, эта уверенность убедила Рэдклиффа в том, что не стоит настаивать и вызывать дилеров для опознания.

— Ну а Джулиан Трент? — спросил Джордж. — Что будет с ним?

— Надеюсь, полиция уже разыскивает его в связи с убийством Барлоу, — ответил я. — Ну а пока его еще не арестовали, намереваюсь держаться от этого типа подальше.

— Как и мы все, — с озабоченным видом произнес Джордж. Его до сих пор страшила перспектива столкнуться с молодым подонком Трентом лицом к лицу. И страх этот был вполне оправдан.

— Ну а второй свидетель? — спросил Брюс и кивком указал на одинокого мужчину за столиком в углу, тот сидел и читал газету. — Ты собираешься вызвать его?

— Нет, — ответил я. — С самого начала намеревался вызвать только одного из них, и в прошлый четверг, когда добился выписки повесток для привлечения их как свидетелей, еще не знал, кто именно будет выступать. Понял это только в пятницу, когда показал снимок Рэдклиффа Джозефу и Джорджу и увидел их реакцию.

В пятницу в кармане у меня лежала еще одна фотография. Снимок моего второго свидетеля, вырезанный из «Рейсинг пост», но он мне не понадобился.

И я поднялся и, ковыляя на костылях, направился к этому человеку.

— Добрый день, — сказал я. — Спасибо, что пришли. Но боюсь, вернее, не думаю, что вы мне теперь понадобитесь. Вы уж простите.

Саймон Дейси развернулся и взглянул на меня.

— Значит, только время зря потратил, — с досадой произнес он. Свернул газету, поднялся из-за стола.

— Да, — сказал я. — Примите извинения.

— А что это у вас тут происходит? — спросил он и кивком указал на нашу дружную и веселую компанию. — Празднуете что-то, да?

— Ну, в каком-то смысле можно и так сказать, — ответил я. — Отмечаем победу. У Роджера Рэдклиффа возникли большие неприятности.

Повисла неловкая пауза, он явно ждал от меня дальнейших объяснений, но я молчал. Ведь формально суд еще не закончился, и Саймон Дейси, чисто теоретически, был потенциальным свидетелем.

— Что ж, не сомневаюсь, что в свое время узнаю, как и почему, — еще более раздраженно произнес Дейси.

Я тоже нисколько не сомневался. Начать с того, что Саймон Дейси тоже потеряет определенный процент от всех завоеванных Перешейком призовых. Возможно даже, он потеряет тренерскую лицензию, впрочем, я от души надеялся, что этого не случится. Лично я считал, что он ничего не знает о мошенничестве, да и об убийствах — тоже. Как не знал о том, что у его жены любовная интрижка со Стивом Митчеллом.

Почему-то мне никак не давала покоя эта история супружеской измены Франчески Дейси. Одно время я даже думал, что Стива Митчелла подставил ревнивый муж — просто чтоб убрать его с дороги. Но истина заключалась в том, что Стив в силу своей легкомысленности и вспыльчивости оказался как нельзя более удобным парнем, чтоб на него можно было навесить серьезное преступление.

Казалось бы, Рэдклифф все предусмотрел и просчитал. Был уверен, что Митчелла осудят и полиция закроет дело. Хотел твердо убедиться, что никаких дальнейших расследований проводиться не будет. Расследований, в ходе которых мог вскрыться шантаж и истинный мотив убийства Барлоу. И эти нашептывания и угрозы Рэдклиффа в мой адрес, все эти чересчур тщательно подготовленные им подстат вы привели в конечном счете к его поражению. Без этого — я был в том совершенно уверен — Стив Митчелл начал бы сейчас отбывать пожизненное заключение за решеткой, а я стал бы одним из свидетелей обвинения и детально описывал бы в суде мою встречу со Скотом Барлоу в раздевалке ипподрома Сэндоун-Парк.

Ирония судьбы крылась в том, что все попытки противодействовать правосудию привели к обратному. Правосудие восторжествовало.

Судебное заседание возобновилось ровно в два, и мне не пришлось подавать представления. Судья сразу же попросил обвинение высказать свою позицию, и королевский адвокат поднялся и сказал, что возразить на доводы защиты ему нечего. Тогда судья отдал распоряжение присяжным вынести Стиву Митчеллу вердикт «невиновен», и его тут же освободили прямо в зале суда.

Слухи о неожиданном повороте дела распространились быстро, и когда мы с Брюсом и Стивом Митчеллом примерно в три вышли из здания суда, нас тут же окружила целая толпа репортеров и телеоператоров с камерами. Они просто ослепили нас вспышками. Сэр Джеймс Хорли, королевский адвокат, подумал я, улыбаясь в камеру, будет просто взбешен, увидев вечером в новостях этот репортаж. Он упустил свой шанс покрасоваться на экране.

Пробираясь через это море людей, Элеонор крикнула, что сейчас подгонит свою машину. Поймать такси при таком скоплении народа было нереально.

— Осторожней! — крикнул я ей вслед, думая о Джулиане Тренте, но она уже растворилась в толпе.

Стив и Брюс отвечали на вопросы до тех пор, пока оба не охрипли. Говорить приходилось громко, перекрывая шум движения, разговоры и возгласы. Даже ко мне прицепился какой-то репортер, попросил ответить на пару вопросов. Я был осторожен и очень сдержан в своих комментариях, чтобы не попасть в неловкое положение на следующем процессе. А вот для Стива Митчелла сдерживающих факторов не существовало. Он, не стесняясь в выражениях, прошелся по разрушенной репутации Роджера Рэдклиффа, при этом даже умудрился дать несколько нелестных отзывов о бывшем своем сопернике Скоте Барлоу. И снова отметил я преимущества английского законодательства: мертвые не могли подать в суд за оскорбление.