Зазвучали голоса:

- Действительно, если окружить Афины высокой стеной, то можно не бояться вражеского вторжения!

- Вспомните, в битве при Платеях спартанцы сокрушили персидскую конницу и пехоту. Но они не смогли взять укреплённый стан варваров. Если бы не афиняне, сумевшие преодолеть ров и частокол, неизвестно, чем завершилось бы это сражение.

- Прочная стена, конечно, надёжная защита для города, но где взять столько камня? У нас на восстановление домов и храмов не хватает строительных материалов. Большая часть афинян ютится по землянкам и подвалам.

- Зима на носу, надо думать, как обеспечить жильём людей. Тут уж не до стены!

Однако большинство архонтов и пританов согласились: стену необходимо строить. Причём немедленно!

- Стена - это гарантия того, что никакой враг, неожиданно вторгнувшись в Аттику, не поставит афинян на колени! - говорили сторонники Фемистокла. - Вспомните, сколько страданий перенесли афиняне, дважды спасаясь бегством от варваров! Персы, не победив нас ни в одном сражении, тем не менее сравняли Афины с землёй и осквернили наши храмы! Это ли не позор? Фемистокл прав. Афины нужно превратить в сильную крепость, тогда спартанцы и коринфяне невольно станут с нами считаться!

Но одной воли афинских властей для осуществления столь грандиозного замысла было недостаточно. Решающее слово оставалось за народом.

На другой день пританы через глашатаев оповестили афинян о созыве общего собрания.

Толпы людей потянулись на Пникс, оставив все свои дела.

Зарядил мелкий дождь. Граждане кутались в плащи, собравшись на плоской вершине холма, откуда открывался вид на городские кварталы и на извилистую речку Иллис, огибавшую холм Муз. С Пникса хорошо просматривалась широкая Фриасийская долина к западу от Афин. После персидского вторжения там не осталось ни одного селения. Варвары уничтожили и прекрасные оливковые рощи - главное богатство афинских земледельцев.

Никто из архонтов не отважился первым предложить людям отложить на время свои насущные проблемы и заняться постройкой городской стены.

Говорить об этом пришлось Фемистоклу. Народ в тягостном молчании слушал его речь. Фемистокл говорил о том, что доблесть афинян избавила Элладу от рабства. Но эта доблесть не спасёт от спартанцев и коринфян, которые уже сейчас готовы врываться в любой город и стучаться в любой дом, если у них вдруг возникнет подозрение, что там затаилось инакомыслие.

- Под лозунгом борьбы с персами Спарта сплотила вокруг себя государства Пелопоннеса, Эгину, эвбеян и прочих эллинов, - говорил Фемистокл, стоя на возвышении для ораторов. - Общими усилиями эллины изгнали полчища варваров из Греции. Война перекинулась в Ионию и на берега Геллеспонта. Удача и там сопутствует нашему флоту и войску. Но выясняется, что правители Лакедемона не горят желанием воевать за свободу ионийцев. Повинуясь приказу из Спарты, Леотихид увёл флот пелопоннесцев в Грецию. И это после всех побед! То, что Ксантипп осаждает Сеет, не нравится спартанцам. Если бы на синедрионе союзники большинством голосов не проголосовали за продолжение войны с персами, то спартанцы наверняка этой осенью объявили бы поход на Аргос. Кто не знает, какой ненавистью пылают спартанцы к аргосцам! Столь же сильной ненавистью объяты и коринфяне к керкирянам, которые когда-то осмелились выйти из-под власти Коринфа. Под предлогом того, что керкиряне оказали помощь эллинам, воюющим с персами, Спарта и Коринф готовы наказать Керкиру, как уже наказали Фивы.

Далее Фемистокл заговорил о том, что сила и мощь Афин рано или поздно приведёт афинян к противостоянию со Спартой. А чтобы выстоять в этой войне, нужно обнести город стенами.

- Граждане афинские! - молвил в заключение Фемистокл. - Несмотря на все наши трудности, стену необходимо начать возводить немедленно, покуда спартанцы нам друзья. Когда подует ветер отчуждения, строить будет поздно. И не нужно обольщаться тем, что лакедемоняне никогда не забудут самоотверженность афинян в войне с варварами. В политике вечных друзей не бывает!

После Фемистокла выступили ещё несколько ораторов, которые говорили в том же духе. Все они завершали свою речь предостережением: «Афиняне! Помните участь фиванцев».

Началось голосование. Поскольку дождь усилился, эту процедуру решили ускорить. Граждане разошлись в разные стороны: справа от ораторского возвышения встали те, кто поддерживал предложение Фемистокла, слева противники строительства стены. Архонты и их помощники произвели подсчёт голосов, выстраивая людей сотнями. Сторонников Фемистокла оказалось на семь сотен больше.

Невзирая на дождь, специально выбранная коллегия чиновников во главе с Фемистоклом сразу после народного собрания отправилась делать необходимые разметки и замеры на месте будущей стены.

Сначала стену начали возводить в предместье Дипилон и у квартала Койла, поскольку здесь протянулись естественные возвышенности.

Каждая фила должна была выставить тысячу работников, но патриотический порыв афинян был столь высок, что на строительство стены шли все поголовно: и мужчины, и женщины. Тягловых животных не хватало, поэтому в повозки, на которых подвозили каменные плиты, впрягались люди. Огромные каменные блоки вручную поднимали на вершину холмов. Каменотёсы трудились днём и ночью. Афиняне, чьи дома находились поблизости от строящейся стены, по ночам могли видеть рыжее пламя костров на возвышенностях Дипилона и Барафра. Оттуда доносился стук молотков по железным тёслам, удары могучих кувалд, скрежет наждачных пил - ими распиливали мягкий туф и известняк.

Уже на десятый день работ на гребне холмов обозначились контуры длинной стены и остовы мощных четырёхугольных башен.

Пирейские ворота представляли собой проезд в чреве гигантской шестиугольной башни. Эту башню возводили самые опытные строители. Внутри её была установлена двойная металлическая решётка, которую можно было опускать и поднимать при помощи подъёмного механизма.

Дипилонские ворота были устроены в проёме между двумя огромными башнями. Высота башен была такова, что с них виделся Фалерский залив, до которого было больше тридцати стадий.

Самый прочный камень шёл на строительство башен. Стену возводили из камня похуже. Когда задерживался обоз с известняком из каменоломни, строители разбирали каменные изгороди, снимали каменное покрытие улиц, пускали в дело даже надгробные плиты близлежащих кладбищ, лишь бы не было простоев в работе.

Погода ухудшалась с каждым днём. Полили холодные дожди, задули пронизывающие ветра.

Когда Фемистокл предложил обносить стеной не весь обширный квартал Керамик, но лишь ту его часть, что раскинулась на левобережье реки Кефис, среди афинян вспыхнули яростные споры. В Керамике проживала почти половина всех афинских ремесленников, они возмутились от такой несправедливости. Ремесленников не устраивали доводы коллегии градостроителей, утверждавших, что для стратегической целесообразности стену лучше тянуть вдоль берега Кефиса: тогда не придётся копать ров.