Мнесарх был готов брюзжать и дальше, но Фемистокл прервал его, достав из кошеля, прикреплённого к поясу, десять драхм.

- Вот, возьми. Это плата в счёт Плейоны за прошедший месяц.

- А за текущий месяц ты тоже заплатишь? - спросил Мнесарх, бережно зажав серебряные монеты в кулаке.

- Заплачу и за текущий, и за будущий, - сказал Фемистокл. - Ты больше не требуй денег с Плейоны, за неё отныне буду платить я.

Мнесарх понимающе закивал лохматой головой.

Фемистокл ненадолго зашёл к Плейоне, чтобы попрощаться.

Женщина встретила его полуобнажённой, с распущенными по плечам длинными волосами.

- Извини, но нам придётся заняться любовью стоя, лечь тут негде, - шёпотом промолвила Плейона, стянув через голову тонкий исподний химатион.

- Ты с ума сошла! - также шёпотом ответил Фемистокл. - Мы же всех разбудим! Здесь явно не подходящее место.

- А где тогда? - растерянно пролепетала Плейона.

Она была похожа на девочку, которая изо всех сил старается угодить взрослому мужчине, побольше понравиться ему.

- Я ещё приду к тебе. - Фемистокл притянул Плейону к себе и нежно провёл рукой по её густым волосам. Женщина дрожала от холода. - Оденься. Вот тебе четыре драхмы, купи еды и какую-нибудь одежду. Завтра я приведу врача к твоей дочери. Спокойной ночи!

И Фемистокл выскользнул за дверь.

Спускаясь вниз по скрипучей лестнице вместе с гостем и освещая путь огоньком масляной лампы, Мнесарх продолжал сетовать на тяжёлую жизнь.

- Чему радуются глупцы и крикуны из народа? Какие выгоды принесли афинянам победы над персами? Мы победители, а вынуждены жить так, будто проиграли эту войну! Персы, бежавшие в Азию, наверняка не испытывают голода, холода, болезней, не ютятся по подвалам и чердакам!

- Зато мы отстояли независимость Афин и свободу Эллады, а это, клянусь Зевсом, тоже немало! - заметил Фемистокл.

- Не надо говорить красивых слов, мы ведь не на Пниксе, - поморщился Мнесарх. - Афиняне прозябают в нищете, без куска хлеба, да к тому же на голодный желудок возводят гигантскую стену вокруг города. Это и есть плоды нашей победы? Это и есть свобода? По мне, тогда уж лучше рабство, чем такая свобода! Надо было дать Ксерксу землю и воду, вернуть в Афины Писистратидов, и теперь не было бы всего того кошмара, какой нас окружает!

- Я знаю, Мнесарх, так думают многие из афинян, имевшие достаток до войны с Ксерксом и ныне всего лишившиеся, - сказал Фемистокл перед тем, как выйти из дома на тёмную улицу. - Немало в Афинах и тайных сторонников Писистратидов. Я не стану доносить на тебя архонтам, так как знаю, что ты храбро сражался при Платеях и даже был серьёзно ранен. Поверь, все наши жертвы не напрасны! В скором времени Афины возродятся и обретут ещё большее благополучие.

- Как было при тиране Писистрате? - спросил Мнесарх без всякой насмешки в голосе.

- При Писистрате Афины процветали, это верно, - согласился Фемистокл. - Но я имею в виду ещё большее процветание и могущество. Мы вернём не только Сигей и золотые прииски на Стримоне, но также захватим Херсонес Фракийский и проливы в Пропонтиде. Вот увидишь, всё так и будет, Мнесарх.

Благодаря стараниям Фемистокла, нашедшего хороших врачей, дочь Плейоны через месяц поправилась.

Благодарная женщина желала отблагодарить Фемистокла прелестями своего тела, отработав ремеслом блудницы потраченные на неё деньги. Плейона была готова работать и в качестве прачки или ткачихи, но Фемистокл не нуждался в таких услугах.

Поначалу встречи Фемистокла и Плейоны происходили довольно регулярно в доме Мнесарха. Он переселил Плейону и её дочь в отдельную тёплую комнату на первом этаже. После всех дневных дел Фемистокл с радостью шёл к Плейоне, чтобы насладиться её ласками, заплатив за это серебром либо списав часть долга. Но в середине зимы на него навалилось столько забот, что он уже не имел возможности видеться с Плейоной. Вместо себя Фемистокл стал отправлять Сикинна, который к тому времени уже был свободным человеком. В присутствии афинских магистратов Фемистокл на празднике Сельских Дионисий, проходившем ежегодно в месяце маймактерионе, отпустил Сикинна на волю, соблюдя при этом все необходимые формальности. Отныне Сикинн считался метеком, находившимся у Фемистокла на службе.

Сикинн вскоре стал целыми днями пропадать у Плейоны, принимая участие во всех её домашних делах и вникая во все её заботы. Сикинн часто делал подарки её дочери, которая быстро к нему привязалась. Мнесарх называл это островком счастья посреди океана горестей и печали. Сикинна Мнесарх уважал, поскольку у того имелись деньги, и немалые. Отпуская слугу на волю, Фемистокл щедро отсыпал ему серебра, думая, что Сиккин пожелает построить свой собственный дом. Однако тот не захотел уходить от Фемистокла и по-прежнему жил у него.

Однажды Сикинн объявил, что хочет жениться на Плейоне.

Фемистокл не очень удивился этому известию, так как видел, что между Сикинном и Плейоной возникла взаимная привязанность. Он пообещал взять все предсвадебные заботы на себя, попросив лишь подождать с этим делом до лета.

Когда наступил месяц антестерион, в Афины прибыл посол из Коринфа. Это был Адимант.

Выступая перед афинскими властями, он завёл речь о предстоящем летнем походе эллинского флота на остров Кипр. Адимант хотел знать, примут ли афиняне участие в этом походе, поскольку осада Сеста Ксантиппом явно затянулась.

Архонты выразили недоумение, узнав о намерении спартанцев и коринфян вести флот к Кипру. Прошлой осенью на синедрионе мнения союзников склонялись к тому, чтобы продолжить войну с персами в Ионии.

- Что делать нашему флоту у берегов Ионии? - сделал удивлённое лицо Адимант. - Персы оставили Лесбос, Хиос и Самос. Их гарнизоны убрались почти из всех ионийских городов. Прежней силы у персов больше нет. Ионийцы при желании и сами управятся с варварами, если те к ним сунутся. А вот с Кипра персы ещё не ушли.

Архонты были достаточно проницательны, чтобы понять истинный замысел спартанских эфоров и правителей Коринфа. Все греческие города на Кипре были основаны дорийцами и эолийцами, ионийских колоний там не было. Спартанцы и коринфяне явно желали распространить своё влияние на богатый Кипр в противовес влиянию Афин на города Ионии. Тем более что начало такой политики было положено прошлой осенью царём Леотихидом, который изгнал персов с острова Кос, населённого дорийцами.

Кто-то из архонтов, не сдержавшись, заметил:

- У спартанцев, видимо, такое правило - делать всё наполовину! Сначала Павсаний позволил разбитому воинству Мардония уйти в Фессалию, потом Леотихид увёл к берегам Греции флот пелопоннесцев, предоставив афинянам одним изгонять персов из Херсонеса Фракийского.

Адимант пожал плечами:

- Если афинянам доставляет удовольствие воевать зимой, это их дело. Спартанцы зимой не воюют. И коринфяне тоже.