– Да.

– А Ри… а Бэрронс и другие придут?

Я не знала, что на это ответить, и внезапно поняла, что у нас возникла проблема. Если звери покажутся, а Девятка не придет, она начнет гадать, почему они не явились на помощь.

– Не уверена, сколько из них, – сказала я наконец. – Я знаю, что некоторые отправились вроде на какую-то миссию для Риодана.

Ну вот. Жалкий лепет. «Вроде на какую-то миссию».

Но Джейда ничего не сказала и на время исчезла, нырнула в битву, чтобы передать новость своим женщинам и, без сомнения, лично убедиться, что приведенные мною чудовища действительно являются союзниками и действительно способны делать невозможное.

Я же превратилась в машину для убийства, поняв, почему Джейда и Бэрронс находили это действо очищающим.

Здесь, на войне, жизнь проста. Есть хорошие парни и плохие парни. И миссия тоже проста: убить плохих. Никакого фасада цивилизованности не требуется. Как и сложных социальных правил. Моментов, когда жизнь становится столь проста и прямолинейна, не так уже много. И эта однозначность притягивает.

Со временем я обнаружила себя у главного входа, и Джейда была там же, рядом с несколькими из Девятки в их звериной форме, с диким рычанием помогающими блокировать двери в аббатство.

Риодан и Лор тоже были там, в человеческой форме – то исчезая, то возникая снова, они держались поблизости.

Я фыркнула. Риодан позаботился обо всем. Некоторые из Девятки покажут свои лица, другие будут «вроде на какой-то миссии». У великих мысли сходятся. Феи вокруг нас начали отступать. Одно дело – маршировать ради освобождения Принца и совсем другое – пожертвовать ради этого своим бессмертием. Людей можно мотивировать сражаться до смерти ради защиты будущего детей, ради защиты старых и слабых. Мы способны на патриотизм, на жертвенность ради долгосрочного выживания потомства и благосостояния нашего мира.

Но не Феи. У них нет будущих поколений, их мало заботят другие представители их вида, и они очень не любят расставаться со своими надменными самовлюбленными жизнями.

Я осторожно применила свои ши-видящие чувства на далекой приглушенной станции, потому что была не в настроении воспринимать какофонию из множества разномастных мелодий.

Как я и подозревала, во вражеских рядах начался сильный диссонанс. Кто-то из внешней цепочки уже мчался прочь, те, что находились ближе к центру, пробивались наружу, чтобы последовать примеру первых.

Это была не сосредоточенная армия. Так, сброд, одиночки из множества разных мест, без лидерства, без единства. И пусть они пришли сюда, преследуя общую цель, но более оформленного плана, чем лобовая атака, они не имели. И эта атака вела их к смерти. Навсегда.

Я вздохнула, понимая, что даже если Феи сейчас отступят, вскоре снова опустится тьма, они опять обрушатся на нас. Придумают более удачный план, станут более скрытными, сосредоточенными и жестокими. Новость уже разлетелась: легендарный принц Круус в плену под нашим аббатством.

Внезапный взрыв за спиной чуть не сбил меня с ног, спину осыпало осколками стекла.

– Огонь! – крикнул кто-то. – Аббатство горит!

Я развернулась в тот самый миг, когда аббатство содрогнулось от очередного взрыва.

[56]

И тогда все сошло с ума.

Половина ши-видящих помчалась к каменной крепости, вторая половина осталась на поле боя, в явном замешательстве. Я с изумлением заметила, что даже Джейда выглядит встревоженной. Она никогда не демонстрировала эмоций, и вдруг внезапно в ее глазах промелькнула неуверенность, намек на тревогу и уязвимость.

– Где пожар? – осведомилась она. – В какой части аббатства?

– Мне отсюда не различить, – сказала я ей. Я была слишком близко к аббатству, чтобы видеть его целиком.

– Похоже, что в старом крыле Ровены, – крикнула ши-видящая примерно в двадцати футах от нас.

У меня с этим проблем не возникло. Я хотела, чтобы все, чего когда-либо касалась старая сволочь, сгорело, и меня только грел дополнительный бонус в виде того, что пожар уберет часть строений из досягаемости черной дыры.

– И южное крыло с семнадцатой библиотекой! – крикнула еще одна ши-видящая.

– Займитесь им, – приказала Джейда. – Нам нужно то, что там находится. – Крыло Ровены оставьте гореть, – добавила она яростно.

– Восточное крыло, похоже, горит ярче всего, – крикнула еще одна. – Библиотека Леди Дракона. Оттуда, похоже, и началось. Оставить? Там же ничего важного, верно?

Джейда побелела и застыла, словно камень.

– Что случилось? – не поняла я. – Нам нужно его тушить? Джейда. Джейда! – кричала я, но она уже исчезла, стоп-кадрировав во взрывающееся аббатство.

Риодан тоже исчез.

Затем Джейда вернулась, ее приволок Риодан. Изо рта у него текла кровь, вокруг глаза начал наливаться серьезный синяк.

– Отпусти меня, ублюдок! – Она рычала, брыкалась, дралась, но он вдвое превосходил ее силой и массой.

– Пусть другие тушат пожар. Твой меч нужен нам в бою.

Джейда сорвала меч со спины и швырнула прочь.

– Забери эту хрень и отпусти меня!

Я ахнула. Я не могла представить себе ни одной причины, по которой Джейда могла бы добровольно отбросить меч. Одна из ближайших к нам ши-видящих взглянула на нее. Джейда кивнула, женщина подхватила меч и вернулась к битве.

Бой вокруг нас кипел с обновленной яростью, поскольку часть ши-видящих умчались с лужайки спасать аббатство.

Но для меня имел теперь значение только один бой. Если Джейда хотела сражаться с огнем, а не с Феями, это ее решение. Я подозревала, что дело тут в чем-то большем. Я просто не знала, в чем. Но интенсивность ее реакции меня пугала.

– Риодан, отпусти ее, – потребовала я.

Они снова исчезли, оба двигаясь слишком быстро для моего зрения, но я могла слышать крики, ругательство и удары. Джейда превосходила людей практически во всем. Но Риодан был одним из Девятки. Я знала, кто из них победит. И это меня бесило. Бэрронс позволял мне выбирать мои битвы. Джейда заслуживала того же.

Они появились снова.

– Джейда, ты можешь погибнуть, – прорычал Риодан. – Ты уязвима.

– Есть то, за что стоит погибнуть! – крикнула она ломающимся голосом.

– Гребаное аббатство? Ты с ума сошла?

– Шазам! Отпусти меня! Я должна спасти Шазама! Он же не уйдет. Я велела ему не уходить. И он доверяет мне. Он верит в меня. Он будет сидеть там вечно, и он умрет, и это будет только моя вина!