Однако на этом пути Кирилла подстерегали трудности. На I Монархическом съезде в 1921 году сторонники реставрации монархии в России решили, что царь должен избираться только после отстранения от власти большевиков. И главное, не тот, который на это имеет право, а тот, кто будет признан достойным для этого. В этом случае Кириллу царствование «не грозило». Он не был ни достойным (вспомним его эскапады с приходом к Таврическому дворцу с красным бантом), ни имевшим право на престол (так как нарушил присягу, данную императору).

И Кирилл решил сыграть на опережение. Двадцать шестого июля 1922 года он объявил себя местоблюстителем царского престола. Свои притязания на власть он обосновал тем, что в эмиграции не было сведений о судьбе Великого князя Михаила Александровича, в пользу которого отрекся Николай II (на самом деле он был расстрелян в Перми даже раньше, чем царская семья в Екатеринбурге). Затем Кирилл принялся рассылать свои манифесты, в том числе и к Белой армии (которая уже никаких боевых действий не вела), назначив главнокомандующим великого князя Николая Николаевича – младшего (Николашу). Но тот, здравомыслящий человек, на вопрос о том, как он относится к манифесту Кирилла, буркнул: «Никак». В этом вопросе он потерпел фиаско. Хотя династическое старшинство Кирилла ни у кого не вызывало сомнений, внутри семейства Романовых единства не было. Некоторые считали, что они должны устраниться от политической борьбы (если снова позовут царствовать, то, конечно, придем, но с Кириллом во главе). Некоторые вообще поговаривали об избрании на царство новой династии. Вот только самого царства как территории у них не было. Смех да и только!

Однако Кирилл, а вернее, Виктория-Мелита, не сдавались. Они попытались созвать семейный совет Романовых, но из этого ничего не получилось. Потом они носились с идеей созыва Земского собора, чтобы придать хоть какую-то легитимность избранию Кирилла царем, но и в этом потерпели крах. Тогда Кирилл, уже ни на кого не оглядываясь, 31 августа 1924 года, ничтоже сумяшеся, сам объявил себя «Императором Всероссийским Кириллом I».

Это ничего, что монархической России уже давно не существовало и никакого престола в наличии не было. Это ничего, что Кирилл еще в 1917 году письменно отрекся от своих династических прав. Это ничего, что была жива настоящая императрица – Мария Федоровна (вдова Александра III), которой о грядущем «воцарении» Кирилла даже не удосужились сообщить. Ну и что?

Отношение к новой эскападе Кирилла в среде эмиграции было неоднозначным. Лишь незначительная часть Романовых и иерархи Русской православной церкви за рубежом признали его царем и право на престол. Барон Врангель и возглавляемый им Российский Общевоинский Союз (РОВС) категорически отказались поддержать Кирилла. Военная эмиграция отвернулась от самозваного императора. Некоторые монархисты тоже отказали Кириллу в доверии. Например, такой закоренелый монархист, как Шульгин, назвал его действия «оперой». Решающее слово оставалось за вдовствующей императрицей Марией Федоровной, которой Кирилл отправил письмо с обоснованием своих претензий на трон. Такое же письмо он отправил и Николаю Николаевичу-младшему. За обеих ответил Николаша: «Будущее устройство Государства Российского может быть решено только на Русской земле, в соответствии с чаяниями Русского народа». К тому же Мария Федоровна вообще отказалась признавать претензии Кирилла на трон, так было нарушено главное условие – православие его родителей, поскольку Мария Павловна в момент рождения сына не была православной. Великий князь Николай Николаевич-младший и его сторонники указывали Кириллу, что такие его политические зигзаги (приход во главе Гвардейского экипажа к Таврическому дворцу) недопустимы и для истинного наследника престола.

Отказ двух главных членов династии, конечно, огорчил Кирилла, однако он не прекратил свою деятельность в качестве «императора». Он вырабатывал новое законодательство Российской империи, начал производить в чины, жаловать титулы, награждать орденами и т. д. Интересно, что в числе прочих Романовых признал Кирилла императором и уже знакомый нам по цитатам неугомонный великий князь Александр Михайлович. Но даже он, когда оказался в рыбацкой деревушке Сен-Бриак, где размещался «двор императора», вынужден был развести руками: «Пафос вперемешку с комедией и слепота, подгоняемая надеждой, образуют костяк этого отстраненного мира условностей. Ничего реального, все бутафория».

Однако Виктория-Мелита относилась к этой бутафории вполне серьезно. Она умудрилась завести свой двор и окружить себя приспешниками. Имея родственные связи с династиями Англии, Испании и Румынии, честолюбивая Даки хотела, чтобы ее везде принимали за настоящую императрицу. Но из этого ничего не вышло – самозванцев ни в одной стране не жаловали. Ей приходилось постоянно разъезжать по Европе, чтобы их с Кириллом, не дай Бог, не забыли.

Между тем Кирилл на глазах дряхлел и исполнять свои «монаршие обязанности» без нее был не в силах. Однако первой в могилу сошла его любимая Мелита. В 1936 году она заболела и в возрасте 59 лет скончалась. Ее похоронили в фамильном склепе города Кобург. После смерти своей возлюбленной Кирилл прожил менее трех лет.

Деятельность самозваного царя Кирилла I прервала его смерть в 1938 году. «Императору» исполнилось лишь 62 года. Он был погребен вместе с Викторией в Кобурге. Однако на этом «Кириллиада» не закончилась. После смерти Кирилла его сын Владимир, осознавая, что его право на трон носит чисто теоретический характер, провозгласил себя только «Главой Императорского Дома», хотя оставались в живых еще Романовы и постарше. При этом он оставил за собой титул великого князя, не имея на это никаких прав.

Теперь расскажем вкратце о других русских «царях», поскольку они имеют непосредственное отношение к событиям недавнего прошлого. Владимир Кириллович, родившийся в 1917 году, женился в 1948 году на Леониде Георгиевне Багратион-Мухранской, дочери Главы Грузинского Царского Дома (тоже, кстати, самозванке, так как никакого грузинского царского дома уже лет 200 не существовало). При этом Владимир споткнулся на том же месте, что и его отец. Во-первых, этот брак нарушал статьи законов о равнородности браков. Согласно этим статьям, равнородной считается принадлежность к царствующему, а не к царствовавшему Дому. Во-вторых, Леонида Георгиевна ранее состояла в браке с богатым американцем еврейского происхождения Кирби, от которого родила дочь Хелен и с которым развелась в 1934 году.

Поэтому Русская православная церковь за рубежом не благословила их брак с Владимиром, и они вынуждены были тайно венчаться не в русском храме в Мадриде, а в греческой церкви в Швейцарии. Далее. В биографии самой Леониды были пикантные моменты. Так, по происхождению со стороны отца она была не из царствовавшего Дома Багратиони, а относилась к одной из его линий, представители которой никогда не занимали трон. А по матери она вообще была еврейкой! «Великая русская княгиня-еврейка» – такого еще в истории России не было!

Тем временем началась Вторая мировая война. Владимир Кириллович проживал на территории, оккупированной гитлеровцами. Примечательно, что немцы его не тронули. В 1944 году его «попросили» убраться из Франции. После недолгих скитаний по Европе он обосновался в 1946 году в Мадриде у родственников. С тех пор «царская семья» проживает там.