лет. А потом, после того как увидела тебя на встрече, мне приснился тот случай. Я клялась, что это было не по-настоящему, но это так. О, это был ты в запертой комнате. — Я провела рукой по его груди, ощущая неровности его шрамов под кончиками пальцев. — Ты был весь в бинтах.

— Может, это был не я, — сказал он. — Может, это был кто-то другой.

Закрыв глаза, я вспомнила сцену так ясно, как будто это было сегодня. Через смотровое окошко человек посмотрел в мою сторону, глядя на меня из маленьких отверстий в белых повязках. Хотя и скрытый, его напряженный взгляд заставил меня отшатнуться назад — взгляд зеленых глаз.

— О, Мейсон, я тогда этого не понимала, но это был ты. Я знаю это в глубине души. — Я снова провела руками по его груди и рукам, впитывая его цвета и текстуру под ними. — Поверить не могу, что мы были в одном и том же месте.

— Разве ты не говорила мне, что изучала это исследование, искала информацию и не смогла найти?

— Да, я хотела сослаться на то, что вспомнила. Это было так странно. Там ничего не было.

— Когда ты вспомнила? — спросил Мейсон.

Поджав губы, я ответила.

— Я не уверена. Это было после того, как у нас пошел прогресс. Я хотела сравнить данные. Думаю, это было около двух лет назад, может, больше.

— Может, до того, как Стефани наняли?

Я села прямее.

— Да. Что это значит?

— Полагаю, это означает, что твой поиск в Интернете, вероятно, привлек внимание кого-то, кто не хотел, чтобы исследования воспроизводили то, что у них уже было, и они послали Стефани проникнуть в лабораторию. Они просто не подозревали, что она попытается извлечь личную выгоду.

— Но это не то же самое, что наркотик, который они использовали против тебя, — сказала я. — Расс и я работали над тем, чтобы избежать того, что случилось с тобой. Мы были так близки к тому, чтобы изолировать травмирующие воспоминания, не забирая все.

— Правительство собирается бороться с производством любых подобных лекарств, и они борются нечестно. Я бы заподозрил, что независимо от того, сколько денег Синклер или любая другая фармацевтическая компания вложат в это, они не получат патент.

Я вздохнула.

— А как насчет фонда?

Щеки Мейсона вспыхнули.

— Арания хочет, чтобы ты продолжила. Это не будет финансироваться правительством или государством. Нам нужны Рид и Патрик, чтобы изучить законность и ограничения, но пока, док, я бы сказал, что то, чего хочет Арания Спарроу, она, вероятно, получит.

На моем лице появилась улыбка.

— Ты должен был ее видеть. Она была не в восторге от внезапной перемены своих сегодняшних планов.

Я вспомнила, как она вернулась на кухню вскоре после того, как ушла в «Полотно греха».

— Эта женщина красива, но, черт… У нее такой характер, и она ругается как не каждый моряк.

Мейсон усмехнулся.

— Держу пари, она и Спарроу подходят друг другу.

Я подвинулась, приблизив свои губы к губам Мейсона.

— Они нашли свою пару, а я нашла свою.

Внезапно мир перевернулся, оставив меня лежать на спине, прижатую самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела, тем, кто заставил мое кровообращение ускориться, а лоно сжаться от желания.

— Я верю, что это я нашел тебя, — сказал он, его голос понизился и загрохотал, как гром. — Все, что имеет значение, это то, что мы вместе.

Губы Мейсона завладели моими, требовательные и собственнические, похожие на наш первый поцелуй в том старом подвале. Его грудь прижалась к моей, поцелуй стал беззастенчивым, его язык искал входа, комната наполнилась моими одобрительными стонами.

Затем внезапно он исчез, его вес больше не прижимал меня к матрасу.

— Что? — спросила я, оглядываясь по сторонам.

Мейсон лежал не на кровати, а был рядом с ней, его татуировки были полностью обнажены, за исключением тех, что были скрыты темными шортами, а волосы были распущены, их длина доходила до подбородка. Тем не менее, мои глаза сосредоточились на его сексуальном, собственническом взгляде, когда мой мозг понял, что происходит. Этот катастрофически красивый мужчина стоял передо мной на коленях. О боже.

— Мейсон?

— Некоторые могут подумать, что это быстро, но, черт возьми, два десятилетия — это не быстро. Лорел, я хочу задать тебе вопрос.

Комок, образовавшийся у меня в горле, поднялся выше, я подвинулась к краю кровати и повернулась; держа колени вместе, я поставила пальцы ног на пол.

— Какой вопрос?

— Ты знаешь? Ещё нет. Думаю, что сначала я должен спросить кое-кого другого.

В ошеломлении я покачала головой.

— Кого? Спарроу?

Улыбка Мейсона стала шире, а его зеленые глаза засияли.

— Нет. Он может думать, что он правитель всего, но он не тот, у кого я хочу просить твоей руки. Это не в его праве.

Слезы наполнили мои глаза, когда я наклонилась вперед и обхватила его щеки ладонями.

— Ты хочешь спросить моего отца?

— Разве не так это делается?

При нормальных обстоятельствах я бы напомнила мужчине, намекающему на предложение, что я не ребенок. Я была сильной, независимой женщиной, которая сама принимала решения. В том, чтобы быть с Мейсоном Пирсом, не было ничего нормального.

— Мой отец? Мои родители? Они могут узнать, что я в безопасности?

— Ты не думаешь, что они должны это знать?

Я кивнула.

— О, да.

— Тогда завтра мы отправимся в Айову.

Я не смогла бы сдержать улыбку, даже если бы захотела.

Когда Мейсон вернулся в постель, он положил голову на подушку и притянул меня к себе.

— Рид уверен, что ты в безопасности и можешь вернуть себе имя. А исследования в фонде должны оставаться в тайне.

— Я соглашусь на все, что потребуется, чтобы оставаться в безопасности и продолжать свою работу.

— Он также думает, что я могу оспорить известие о своей смерти, — сказал Мейсон. — Нам нужно уточнить детали, но если твой отец согласится… — Он перекатился ко мне, наши носы почти соприкоснулись. — …я надеюсь, ты тоже это сделаешь. Мне все равно, оставишь ли ты свою фамилию для своего профессионального имени, но, если честно, я всегда мечтал, что однажды ты станешь миссис Пирс.

Моя улыбка стала еще шире, когда я вспомнила долговязого мальчика на баскетбольной площадке, того, кто привлек мое внимание более двух десятилетий назад, того, чье имя я нарисовала в своей записной книжке, и того, с кем я была связана даже тогда.

— У меня были такие же мечты. Будем надеяться, что папа согласится.

Эпилог