— Но там ведь есть служанки, и повара, и прачки, и мальчики на побегушках, и тому подобное, — сказал мистер Кафф. — Плюс мажордом, чтобы дирижировать всем этим оркестром и ходить вокруг, дергая за ручки дверей, чтобы убедиться, что они закрыты. Разве что все эти люди будут отсутствовать по причине ежегодного отпуска.

— Мои слуги в отпуске, — сказал я.

— Удивительная предусмотрительность, — сказал мистер Клабб. — Вы обладаете дьявольским интеллектом, сэр.

— Возможно, — сказал я, благодарный за установление прежнего баланса. — Маргарита любит останавливаться по дороге в бакалейных лавках и других продуктовых магазинах, поэтому сначала она понесет сумки на кухню — это первая комната направо по коридору от гаража. Затем, думаю, она поднимется по лестнице наверх и проветрит свою спальню. — Я взял ручку и лист бумаги из верхнего ящика стола и набросал расположение комнат в доме. — Она может пойти в библиотеку, утреннюю комнату, гостиную, по дороге открывая ставни и некоторые окна. По ходу дела может болтать по телефону. После этого она выйдет из дома через заднюю дверь и по тропинке вдоль обрыва направится к низкому длинному зданию, которое выглядит так.

Я набросал очертания студии, расположенной в окружении деревьев на берегу Гудзона.

— Это студия звукозаписи, которую я построил для ее удобства. Возможно, она планирует провести там целый день. По свету в окнах можно определить, там она или нет.

Я представил себе, как улыбающаяся Маргарита всовывает ключ в замок двери в студию, увидел, как она входит и тянется рукой к выключателю. Нахлынувшие эмоции лишили меня способности говорить.

Мистер Клабб своим вопросом вывел меня из оцепенения.

— Как вам кажется, сэр, если леди остановится в пути, станет ли она звонить этому энергичному джентльмену?

— Да, конечно, — сказал я, с трудом удержавшись, чтоб не назвать его тупицей. — Она уцепится за первую возможность, чтобы оповестить его о том, как им повезло.

Он кивнул с чрезмерным вниманием, в котором я узнал собственное поведение при общении с клиентами.

— Давайте остановимся на этом моменте, сэр. Станет ли леди оставлять подозрительную запись в списке телефонных звонков? Не вероятнее ли предположить, что звонить она решит вам, сэр? Насколько я вижу проблему, сэр, звонок атлетически сложенному джентльмену будет сделан еще по дороге, возможно, из какого-нибудь продуктового магазина, где, по вашим словам, она остановится для покупок.

Несмотря на то что мне не понравилось упоминание комплекции Лисона, я признался себе, что в этих рассуждениях есть смысл.

— В таком случае, сэр — а я уверен, что ум столь резвый, как ваш, уже обогнал мой, — вам захочется побеседовать с ней со всей возможной сердечностью, когда она позвонит вам снова. Вы не должны замарать своих рук. Но это, не сомневаюсь, само собой разумеется, ведь вы, в конце концов, уже справились с ситуацией, сэр.

Не утруждая себя согласием, я проговорил:

— Не пора ли вам, ребята, отправляться? Какой смысл терять драгоценное время?

— Признаться, мы собирались подождать в вашем офисе до вечера по нескольким причинам, — сказал мистер Клабб. — В делах столь печальных, как ваше, нам кажется наиболее эффективным иметь дело с обеими сторонами сразу: действуя слаженно, мы можем застать их в естественном виде врасплох. Джентльмен скорее всего покинет свое рабочее место в конце дня, что подсказывает мне, что он не появится в вашем чудесном загородном доме раньше семи или даже восьми сегодняшним вечером. В это время года в девять часов еще слишком светло, чтобы мы могли спрятать автомобиль где-нибудь недалеко от дома, войти внутрь и приняться за дело. В одиннадцать часов, сэр, мы позвоним с первичным докладом и потребуем дальнейших указаний.

Я спросил его, неужели они собираются бездельничать в моем офисе весь день, пока я буду заниматься делами.

— Мы с мистером Каффом никогда не бездельничаем, сэр. Пока вы занимаетесь делами, мы будем делать то же самое — разрабатывать планы, продумывать стратегии, выбирать методы и порядок их применения.

— Что ж, прекрасно, — сказал я, — но, надеюсь, вы будете при этом вести себя тихо.

В этот момент позвонила миссис Рэмпейдж, чтобы доложить, что перед ней стоит Джиллиган и требует немедленной личной встречи со мной, поскольку телеграф — еще более эффективное средство распространения информации, чем любая газета. Я сказал ей впустить его, и секундой позже Утренний Джиллиган, с бледным лицом, взъерошенными темными волосами, но еще не разбушевавшийся, мягко ступал по направлению к моему столу. Он притворился, что удивлен, увидев визитеров, и изобразил на лице извинение, которое означало, что он удалится и придет попозже.

— Нет-нет, — сказал я, — я очень рад вас видеть, тем более что это дает мне возможность представить вас нашим новым консультантам, которые будут некоторое время тесно сотрудничать со мной.

Джиллиган сглотнул, глянул на меня с некоторым подозрением и протянул руку, когда я представлял его гостям.

— Очень сожалею, что не знаком с вашей работой, джентльмены, — сказал он. — Нельзя ли узнать название вашей фирмы? Это «Локуст, Блиней и Бернс» или «Чартер, Картер, Макстон и Колтрейн»?

Назвав две самые известные консультационные фирмы в нашей отрасли, Джиллиган пытался нащупать почву под ногами: ЛББ специализировались на инвестициях, а ЧКМК — на поместьях и фондах. Если мои визитеры работали на первую, он сразу бы понял, что по его шее плачет гильотина; если на вторую, то Скипперу досталось бы по первое число.

— Ни на ту, ни на другую, — ответил я. — Мистер Клабб и мистер Кафф являются директорами своего собственного концерна, который справляется с любыми задачами нашего бизнеса с таким тактом и профессионализмом, что известен только среди тех немногих, с кем они соглашаются работать.

— Отлично, — прошептал Джиллиган, озадаченно уставившись на карту и план первого этажа на моем столе. — Тип-топ.

— Когда они предоставят полученные сведения мне, о них узнают все. Тем временем я бы предпочел, чтобы вы как можно меньше распространялись об этом деле. Хотя перемены — закон нашей жизни, нам хотелось бы избежать ненужной тревоги.

— На меня можно положиться, я обещаю молчание, — сказал Утренний Джиллиган, и это была правда, я знал это наверняка.

Я также знал, что его второе "я", Дневной Джиллиган, разболтает об этом всем, кто еще не услышал новость от миссис Рэмпейдж. К шести часам вечера вся наша фирма будет размышлять над информацией о консультантах такого высокого полета, что они предпочитают оставаться неизвестными для всех, за исключением избранных единиц. Никто из моих коллег не заподозрит Клабба и Каффа в невежестве, а мой авторитет, и так уже большой, возрастет экспоненциально.

Чтобы отвлечь его от плана нижнего этажа в Грин-Чимниз и наброска карты моего поместья, я спросил:

— Полагаю, вас привело сюда какое-то дело, Джиллиган?