– один провинциал ордена Доминиканцев Иоанн, славившийся своей диалектикой. Начали разбирать свидетельства отцов Церкви Греческой и в продолжение пяти заседаний рассмотрели только весьма немногие, вдаваясь в величайшие тонкости и словопрения, которые утомляли всех. Император, наскучив медленностью, поручил Марку Ефесскому изложить главные основания православного учения о спорном предмете. Это изложение и было читано в следующем заседании Собора. Но так как латиняне и после этого не хотели согласиться с греками и требовали продолжения соборных заседаний, то император, убедившись из опыта, что прения не приводят решительно ни к какому соглашению, запретил Марку являться на заседания. Греки слушали, что говорил провинциал Иоанн, и не возражали ему ни слова. Тогда раздраженный папа прислал объявить Патриарху, что, так как греки отказались от дальнейших состязаний, то они должны к наступающей Пасхе (5 апреля) или изъявить свое согласие на учение Римской Церкви, или отправляться в отечество. Этим окончились соборные действия во Флоренции, не приведшие ни к какому результату. Отселе начинается долгая и тяжкая борьба между совестью императора Иоанна и требованиями латинян, между видами на помощь колеблющейся империи и опасением подвергнуться общему укору и проклятиям за измену Православию. Надежда на истинный христианский мир Церквей была потеряна. Надобно было купить его уступками и уступками тяжкими.

Чтобы принять на себя как можно менее ответственности перед Церковью и народом, Палеолог старался приблизить к себе тех членов Собора, которые оказались наиболее преданными делу соединения: Виссариона Никейского, Исидора Русского и Григория-духовника. С ними он советовался, через них старался направить умы прочих, грозил своим гневом тем, которые оставались верными Православию, не допускал их к участию в прениях и вместе с тем никому не дозволял возвратиться в отечество. Папа, со своей стороны, старался действовать на греков, задерживая выдачу денег на содержание.

Когда (в понедельник Страстной Недели) возобновились частые совещания греков в кельях больного Патриарха Иосифа, митрополит Исидор первым подал голос: «Лучше душою и сердцем соединиться с латинами, нежели возвратиться, не кончивши дела. Возвратиться, конечно, можно; но как возвратиться, куда и зачем?» С этим мнением открыто согласился Виссарион, другие молчали. Один Марк Ефесский оставался непреклонным.

После нескольких собраний сделана была первая уступка латинянам: греки признали, что «Дух Святой исходит от Отца чрез Сына». После того Патриарх Иосиф внезапно скончался. Уступки продолжились: согласились, что Таинство Евхаристии равно действительно при совершении на квасном хлебе или на опресноках; признали, хотя неясно, учение о чистилище и, наконец, решились написать, что греки почитают папу верховным первосвященником, наместником Иисуса Христа, пастырем и учителем всех христиан, управляющим Церковью Божией, с сохранением прав и преимуществ четырех Восточных Патриархов, так что они занимают первые места непосредственно после папы.

Латиняне и греки спешили составить соборное определение о соединении Церквей (unio ecclesiarum). Под ним подписались сперва греки – немногие, как первые виновники дела, – с радостью, другие – увлекаемые подкупом или боязнью. Немногие успели освободиться от подписи, скрывшись из Флоренции9. Одного только Марка Ефесского никто не тревожил, потому что все были убеждены в непоколебимой твердости сего великого мужа Православной Церкви. Когда соборное определение было принесено для подписи к папе и на вопрос его «Подписался ли Ефесский?» – ему отвечали: «Нет»; то папа недовольно воскликнул: «Так мы ничего не сделали!» Вместе с папою подписались кардиналы, епископы и аббаты.

Торжественное обнародование соединения совершено в кафедральной церкви Флорентийской. Кардинал Юлиан и митрополит Никейский Виссарион громогласно прочли с кафедры соборное определение: один на латинском, другой на греческом языках.

Так заключен был мир, но мира не было! Не было мира в духе примирившихся! Признали, что Таинство Евхаристии равно действительно как на опресноках, так и на квасном хлебе. Но греки отказались от причащения за литургией латинской, а латиняне отказались и присутствовать при литургии греческой. После того греки начали разъезжаться с Собора. Папа напутствовал императора одними благословениями и обещанием выслать флот и войско на помощь Царьграду, если согласятся европейские государи. Странники, с лишком два года не видавшие отечества, прибыли в Константинополь 1 февраля 1440 года.

Как смотреть на это соединение Церквей, Восточной и Западной, будто бы совершившееся во Флоренции? Без всякого сомнения, это было соединение незаконное и недействительное, а только мнимое, призрачное. Рассматривая обстоятельства, предшествовавшие Собору, с первого же взгляда можно видеть, что не искреннее, святое желание мира церковного, но посторонние своекорыстные цели побуждали императора и папу стараться о восстановлении древнего союза Церквей. На соборных прениях латиняне не могли опровергнуть несомненных доказательств, приводимых греками. По прекращении публичных собраний мало-помалу начались со стороны греков уступки, вынуждаемые то стеснением в способах содержания, то подкупом, то льстивыми убеждениями, то милостями, то насилием. Наконец разными неправдами, через немногих изменников Православию латиняне достигли призрака торжества над греками. Такой ли Собор присвояет себе право именоваться восьмым Вселенским?10 Если даже не принимать в соображение очевидной незаконности определений, то нельзя признать Флорентийского Собора Вселенским уже и потому, что акт соединения не подписан никем от имени Патриарха Константинопольского за смертью Иосифа, а равно и от имени Патриарха Антиохийского, потому что местоблюститель его Марк Ефесский остался непреклонным поборником Православия. Со стороны латинян Собор также не был Вселенским; кроме папы с немногими кардиналами и епископами, на нем не присутствовали епископы французские и других стран Европы, которые упорно продолжали свой Собор в Базеле и наконец осудили папу как еретика, а созванный им Собор признали незаконным.

Не можем умолчать об одном дивном событии, явно подтверждающим неправославность Собора Флорентийского: Суздальский священник Симеон, бывший с Исидором на Соборе, не хотел покориться латинству, много пострадал за это и вместе с Тверским послом Фомою решился бежать в отечество. Не имея ни средств, ни защиты, ни знания путей, они пристали было к путешествующим купцам; но, приближаясь к одному, грозно укрепленному городу, купцы отогнали их от себя, опасаясь потерпеть от них как от людей неизвестных и сомнительных. На одной горе, утомясь и недоумевая о пути, Симеон и Фома легли и задремали. Вдруг видит пресвитер старца, который, взяв его за правую руку, сказал: «Благословился ли ты от последовавшего стопами апостольскими Марка, епископа Ефесского?» Он отвечал: «Да! Я видел сего чудного и крепкого мужа и благословился от него». Тогда явившийся говорил далее: «Благословен от Бога человек сей, потому что никто из суетного латинского Собора не преклонил его ни имением, ни ласкательством, ни угрозами мук. Ты сие видел, не склонился на прелесть и за то пострадал. Проповедуй же заповеданное тебе от святого Марка учение, куда ни придешь,