___________________________

* Весь свет и пару новых коньков в придачу — цитата из сказки Г.Х. Андерсена “Снежная королева”. Каю, пытающемуся сложить из льдинок слово “вечность”, было обещано буквально следующее: “Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков в придачу”.

Таганрог, 2018 год

Павел не любил зиму в Таганроге. Серо, слякотно, неуютно и промозгло, вместо снега под ногами — грязевая каша… И хотя к концу февраля температура редко опускалась ниже нуля, всё равно с моря дул пронизывающий до костей ветер, заставляя людей ёжиться от холода и поплотнее запахивать полы куртки или пальто.

Однако даже плохая погода не смогла омрачить радости от встречи с родным городом. От знакомых до замирания сердца мест, от любимых улиц, избеганных вдоль и поперёк, от тайных закоулков, которые возвращали Павла в детство… Счастливое, несмотря ни на что. И хотя большая часть мальчишеских лет прошла в детдоме, Павел неизменно вспоминал то время с благодарностью и теплотой.

Во многом, конечно, это была заслуга Татьяны Васильевны Высоцкой, которая была всем детям не только директором, но и самой настоящей мамой. В этом году она праздновала свой юбилей и торжественно уходила на пенсию. Это событие вкупе с шестидесятилетием детского дома и стало тем самым поводом, который собрал бывших воспитанников вместе спустя годы.

Организацией мероприятия вот уже несколько месяцев подряд активно и ответственно занималась Милка. Павел только диву давался энтузиазму, с которым она взялась за дело. Нужно было не просто устроить классный праздник для директрисы и бывших детдомовцев, но и сохранить всё в секрете от Высоцкой, чтобы получился настоящий сюрприз. В день Икс в столовой детского дома (она же — актовый зал) шли тайные приготовления: воспитанники помогали украшать помещение воздушными шарами и утверждали окончательные детали самодеятельной концертной программы.

Мила уехала в Таганрог пораньше, примерно за неделю до юбилея, чтобы успеть всё основательно и качественно подготовить. Павлу же удалось вырваться из Москвы буквально на пару дней, слишком надолго из театра его не отпустили. Он и так немного потерял форму, восстанавливаясь после сотрясения мозга и переломов, и хотя в полную силу танцевать по-прежнему не мог и с сольными партиями на сцену всё ещё не выходил, всё равно от него требовалось исправно посещать хореографические классы, а также уделять должное внимание хотя бы растяжке, если уж не прыжкам и не поддержкам, и присутствовать на репетициях.

Павел планировал остановиться в гостинице, хотя у него имелось собственное жильё в Таганроге, даже не одно, а целых два. Первая квартира досталась от мамы, вторая — от Хрусталёвой, которая, не имея других родственников и близких людей, оформила завещание в пользу своего самого талантливого и самого любимого ученика.

В мамину квартиру Павел пустил пока пожить Любу Вишнякову, бывшую однокурсницу — ту самую, что стала когда-то его первой женщиной. Разумеется, без всякой арендной платы, достаточно было того, что Вишнякова оплачивает коммунальные услуги и вообще поддерживает в квартире порядок и чистоту. Присматривала она также — по просьбе Павла — и за квартирой покойной Хрусталёвой, которая была и её педагогом тоже. Там Павел так и не решился ничего менять или переделывать; тем более немыслимым казалось сдать эту святая святых каким-нибудь квартирантам — поэтому он оставил всё так, как оно было при жизни Ксении Андреевны. Словно в музее: те же картины, портреты, старые афиши и фотографии…

Павел помнил свой короткий, но убедительный разговор с Любиной матерью в день выпускного спектакля. Неизвестно, повлияло ли это на её дальнейшие отношения с дочерью, но факт оставался фактом — Люба вырвалась-таки из-под материнского крыла и жёсткого контроля, зажив в конце концов самостоятельной жизнью. К сожалению, она не стала великой танцовщицей, не смогла восстановиться после травмы (еле заметная хромота так и осталась — некритично для жизни, в том числе и личной, но невозможно для сцены). Зато Люба открыла собственную школу современного балета, снимая зал в том самом Дворце культуры, который из “ДК котлостроителей” был несколько лет назад переименован в “Фестивальный”, но в целом остался тем же, что и прежде — ни внутри, ни снаружи практически ничего не изменилось.

Поначалу ощущение было очень странным: приехав в свой город, останавливаться в гостинице подобно чужаку. Да ещё и смутная тревога, завладевшая им в Москве, не отпускала…

Когда они с Дашей выходили из подъезда к ожидающему их такси (она ездила провожать его в аэропорт), Павлу вдруг показалось, что вдали мелькнула знакомая фигура в чёрной куртке с капюшоном, надвинутым на глаза. Впрочем, тут же и исчезла. Почудилось?.. Глупо было напрягаться из-за каждого похожего прохожего, убеждал себя Павел, но…

— Может, всё-таки полетишь вместе со мной? — спросил он Дашу, с беспокойством вглядываясь в ту сторону, где ему померещился зловещий силуэт, но такси уже выруливало со двора на улицу. — Думаю, на мой рейс ещё остались места, можем купить билет онлайн прямо сейчас.

— Спасибо, Паш, но нет. Что мне там делать? — она улыбнулась. — Честное слово, никогда не понимала, зачем на встречи выпускников и корпоративы приходят со своими вторыми половинами или детьми… это ваш праздник, ваш круг, я там буду совершенно чужая и ненужная, не хочу мешать вам веселиться.

— Ну как это — ненужная, — он притянул её к себе. — Мне ты нужна. Очень-очень нужна…

Даша потёрлась щекой о его плечо, благодарно чмокнула в щёку.

— Это ведь ненадолго! Завтра ночью ты уже вернёшься, какие проблемы?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Будь осторожнее, ладно? — поколебавшись, всё-таки сказал он. — Хотя бы ради меня. Не ходи одна поздно вечером, береги себя, не открывай дверь незнакомцам…

— И не бери конфетки у чужих дяденек! — посмеиваясь, подхватила Даша, но, заметив его не на шутку встревоженный взгляд, всё же посерьёзнела.

— Я буду осторожна, Паша. Обещаю.

Бросив рюкзак в гостинице, Павел решил немного прогуляться, пока ещё оставалось достаточно времени до празднования.

Он и не заметил, как ноги сами привели его к Центральному рынку. Просто шёл и шёл куда глаза глядят… А глядели они, оказывается, именно сюда. И Павел даже не сразу им поверил, когда увидел возле молочного павильона знакомую с детства торговку марлей Наташу, которая некогда так яростно и экспрессивно желала “всраться” всем пенсионерам. Словно и не было всех этих лет, словно ему сейчас снова — десять, и он только что удрал из детского дома во внеурочный час, чтобы прошвырнуться по рынку и стырить что-нибудь вкусненькое.