– Не вполне понимаю, – признался я.

– Да это и неважно… История гласит, что некий яснийский маг проник в крепость Аламут и выкрал у Гасана этот кинжал. Все ассасины бросились в погоню. Мага удалось перехватить и убить. Но дальше началось странное… Гасан приказал расправиться со всеми ассасинами, державшими кинжал в руках.

– Зачем?

– Вот это и интересно… – Валерий задумался. – Тут уже я сам путаюсь. В одной старой хронике утверждается, что клинок этот мог разрушить границу рая и обыденности. После этого рай ворвался бы в наш мир, переделав его по своему образцу. Вот только у Гасана своего рая не было… Он мог воспользоваться лишь чужим.

– Бред какой-то! – пожала плечами Дашка. – Философия, мура разная.

– Да нет, не бред, – задумчиво проговорил я. – Очень даже не бред… Но ладно. Что мы все о работе да о работе. Давайте поговорим о…

Докончить мне не удалось. Мимо нас серой мышкой проскользнула дзайана. Лицо «ночной фурии» светилось неземным трагизмом; ноздри раздувались, глаза и щеки подозрительно поблескивали. Она остановилась, словно что-то хотела сказать, но передумала и резко зашагала прочь. Грохнула опрокинутая пальма.

– Та-ак! – Я закатил глаза. – Новые фокусы. Друзья, простите, ради бога, но мне надо идти!

Те сразу все поняли. Валерий кивнул, Дашка жестом показала: «Держу кулаки!», и я бросился за Светой.

– Свет, стой!

Ага, сейчас!.. Дзайана лишь ускорила шаг. Закрывающаяся дверь едва не дала мне по носу. Поймаю – выпорю соплячку!

И тут… Во мне вдруг проснулось мудрое манарское чутье, знающее все о людях и их путях. Я понял, что с ней происходит. Понял, что догнать ее нужно во что бы то ни стало.

Сейчас – или никогда.

– Стой! – крикнул я. – Свет, стой!

Иллюзия платья мешала дзайане двигаться. Пробежав несколько шагов, она грохнулась на булыжники.

– Уйди! Уйди! Не трогай меня!

Я схватил ее за плечи:

– Да что случилось-то, ненаглядная?!

– Ничего! Совершенно ничего!!

Заревев, она уткнулась носом в мою грудь. Я гладил ее, а она взахлеб, с болью выплевывала слова:

– Лешка!.. письмо прислал… как шавке, дуре!.. Я не хотела… чтобы не портить… У тебя расследование… ты столько сделал… А я… я все только порчу!!

– Пойдем. – Я поднял ее на ноги. Платье разметалось по булыжникам, пачкаясь в пыли. Тушь размазалась по лицу, отчего дзайана стала похожа на неумело накрашенную девочку-подростка.

– Куда? Я лучше здесь…

– Хорошо, хорошо. Пойдем.

Я обнял дзайану за плечи. Она закрыла глаза.

– Сейчас… Подожди… – По лицу ее прошла судорога. – Все, уже можно.

Иллюзия развеялась, и девушка вновь стала сама собой. Мы двинулись через старый Веден к набережной. Когда хорошо и когда плохо, лучше идти к мостам: они соединяют берега, связывая отчаяние с надеждой. А черная вода уносит все: беды и огорчения, печали и страхи. Понемногу успокаиваясь, дзайана рассказывала свою историю.

Большую часть ее я и так знал. О том, как Света влюбилась в музыканта, как Литницкий набросил поводок, и Двери Истени во главе с Людеем заставили его от этого поводка отказаться.

Светка – девчонка упрямая. Даже когда Алексей, будучи манаром, признался в нелюбви (что может быть определеннее?), она продолжала борьбу.

Но в этот вечер все рухнуло.

На самом деле вселенская трагедия должна была произойти позавчера. Вот только моя замечательная помощница из рук вон плохо разбирается в компьютерах, и последние два письма получила только что.

В них Алексей туманно писал о некоем священном обряде и своем великом предназначении. После многих букв он дал ссылочку на мультфильм – эффектный, но несколько хамоватый в данной ситуации. Под песню «There she is» группы «Witches» клип рассказывал о безнадежной любви девушки-зайчихи к коту. Герой убегал, а та преследовала его с маниакальным упорством.

Любовь зла, что называется…

– Ты до конца досмотрела? – поинтересовался я.

Светка помотала головой. Уличные фонари сердито сверкнули в повисшей на щеке капле.

– Ну и слава богу. Пойдем, умоешься.

– Ага, – всхлипнула она и улыбнулась сквозь слезы.

Мы спустились к реке. Светка поплескала себе в лицо пахнущей вереском воды и уселась на ступенях. Я устроился рядом.

– Вода как смола. – Дзайана положила голову на мое плечо. – И огни дрожат… Слушай, ты меня совсем не помнишь?

Я вопросительно посмотрел на нее. Она шмыгнула носом:

– Не обращай внимания. Пять лет назад, я еще тренировалась в детской группе айкидо. Ты пару раз к нам заходил.

– Погоди, погоди…

Точно! Сумрачная тринадцатилетняя девочка – взгляд в пол, мешковатая футболка, – Света была похожа на сердитого утенка. И надо же в какую красавицу выросла!

– Помню! – улыбнулся я. – Ты ужасно стеснялась. И так радовалась, когда бросок получался.

– Ага! А когда на меня свалился тот придурок, ты в последний миг вытащил меня за шиворот. Я потом неделю не своя ходила… Знаешь, для меня каждая тренировка была праздником. А домой возвращаться не хотелось: там ругань, родители разводятся…

Она вздохнула.

– Прости меня, Игорек.

– За что?

– Тогда, в больнице, помнишь?.. Я очень на тебя разозлилась.

– Понимаю.

– Подожди. – Света встала на колени. – Ты меня подержишь? А то я упаду.

Она пошарила руками у меня над головой. Нащупав что-то невидимое, дернула.

И белая река развернулась передо мной – ослепляя и даря свободу. В единый миг я охватил взглядом все.

Что я несу другим. Что другие дарят мне.

Смерти, проклятия – но и спасения, и благословения.

Мою судьбу.

Я едва не скатился в воду. В миг, когда срывается поводок, когда Истень еще не взяла свое, а маг от силы уже отказался, манар переживает всплеск умений. Отчаянное озарение располосовало меня. В единый миг связалось все: цербер в зверинце, кинжал аль-Бариу, инвалидная коляска Марии, обряд границы, проведенный над Алексеем Озерским.

Пазл сложился. В нужный момент – как это обычно и бывает, – вот только времени оставалось не так уж много.

– Все… – Руки дзайаны бессильно упали мне на плечи. – Теперь я не магиня. В ближайшие полгода, если не больше. Не бросай меня, Рек! Пожалуйста!..

– Ну что ты. – Я прижал ее к себе. – Встать можешь?