Прикрывшись ладошкой, Елена сладко зевнула, но потом, сделав над собой усилие, принялась пространно рассуждать на тему семейных конфликтов. Лара видела, что той было бесконечно скучно, что она жила только этим снежным днем, не думая и одновременно думая только о нем – об Игоре…

«Конечно, могут придраться, что мы соперницы, предположить, что мы ревновали к бывшим мужьям, но и тут любой подтвердит, что мы никогда не ссорились, и вообще все было тихо и полюбовно. Мы так весело болтали, мы смеялись! А то, что произошло… то, что произойдет сейчас, – просто нелепая случайность».

Неровную, всю в белых холмах поверхность пустыря перерезала черная лента теплотрассы. А вот и колодец… Он находится слишком далеко от жилья, чтобы городские службы всерьез им занялись. Пока еще не произошло ничего серьезного… Пока! А потом найдут виноватых, напишут в газету, покажут в вечернем эфире, полетят головы у местных властей…

– Не слишком приятное место, – криво улыбнулась Лара. Вокруг не было ни души, и снежные холмы – под снегом лежал строительный мусор – скрывали их с Еленой.

– Да? Возможно… – пожала плечами Елена, устанавливая мольберт. – Хорошо, что ты со мной пошла. Игорь не любит, когда я одна шатаюсь по всяким задворкам…

Лара на миг закрыла глаза и представила тропический сад с яркими цветами. Они поедут туда с Игорем, и вот тогда-то она будет по-настоящему счастлива.

– Я закурю? Я встану вот здесь, сзади, чтобы дым на тебя не летел… – Лара лихорадочно зашарила в маленькой черной сумочке, ища сигареты, ледяные руки ничего не чувствовали.

– Пожалуйста… – великодушно сказала Елена, проводя на белой бумаге жирную линию.

«И та знакомая с коляской, и тетка со спаниелем… Все скажут, что мы шли, весело болтая, и не думали ссориться. Просто нелепая случайность…» Лара глубоко втянула в себя горький сигаретный дым, и вдруг на какое-то мгновение поверила в то, что грядущее происшествие произойдет не по ее вине. Ведь бывает так, что человек иногда предчувствует будущее, вот и она, Лара, случайно узнала о том, что должно сейчас произойти. Даже больше того – она пыталась отговорить, спасти Елену, пойти обратно – но та не согласилась, посему можно сделать вывод, что Лара не виновата ни в чем, а причиной всему глупое легкомыслие самоуверенной художницы… А уж то, что Елена была чересчур легкомысленна и самоуверенна, любой подтвердит!

– У тебя голова не кружится? – спросила Лара неожиданно охрипшим голосом.

– Нет… С чего бы ей кружиться? – пожала плечами Елена, не оборачиваясь.

Из-за ее плеча Лара увидела, как на бумаге появляется черный зев открытого колодца. Он был слишком страшен и заметен, только глупый заигравшийся щенок да пьяный в темноте мог туда свалиться. И сумасшедшая беременная художница, у которой внезапно закружилась голова. Спрашивается, ну чего ее сюда принесло?!

– Иногда такое происходит… – не слыша себя, сказала Лара. Потом спохватилась – надо вести себя естественнее. – Почему ты рисуешь такие странные картины?

– Странные? Мне кажется, что нет. В мире есть вещи гораздо более странные. А ты знаешь, – Елена вдруг оживилась, зачиркала карандашом быстрее, – я сама не понимаю, почему я это рисую. Я просто чувствую, что именно это я должна сейчас нарисовать – и все. Именно это и ничего другого… Бедный Федор Максимович! Я больше ни для кого, никогда не буду рисовать по заказу!

«Ага, вспомнила! – злорадно подумала Лара. – Загубила человека, а теперь жалеет. «Никогда» – это ты точно сказала. В сущности, я сейчас сделаю очень доброе дело… Я спасу от нее других людей, я спасу Игоря!»

От мольберта до колодца было шагов пять. Лара прищурилась, точнее оценивая расстояние. Или три? Все равно многовато. Не перелетит же она туда по воздуху?

– Что же ты будешь рисовать? – не думая, только лишь для поддержания разговора, спросила Лара.

– Я же говорю – не знаю! А вот раньше… Раньше, когда я была еще маленькой девочкой, я рисовала цветы. Много… Такие яркие. Разные. Мой учитель, Семен Львович, говорил, что мне очень удаются натюрморты. Знаешь, что такое натюрморт, буквально? Это мертвая природа. Странное, парадоксальное сочетание слов… Знаешь, я никогда и никому не говорила, но тебе хочу сказать, именно сейчас… – Она болтала и болтала, не оглядываясь, водя карандашом по бумаге, а Лара почти не слушала ее. Что-то про детство, про какого-то инвалида, дядю Гришу, про карие глаза, про руки, которые тянутся с утра, чтобы заключить кого-то в объятия…

Про руки и объятия особенно Лара уж совсем не желала слушать – эта пигалица не смела распространяться о том, как она тянет свои лапки к ее обожаемому Игорю! Лара напряглась, буравя взглядом спину своей соперницы. Почему-то ей казалось, что под ее взглядом та скользнет к колодцу и вниз головой…

Но Елена стояла и все болтала. «Не получается! – с отчаянием подумала Лара. – Неужели мне самой придется это сделать? Останутся же какие-то следы на земле, на снегу… по ним попытаются разгадать… Ах, не догадаются – я затопчу все, скажу, что бегала потом вокруг, вне себя от отчаяния… А что, если с ней ничего не случится? Я ведь даже не знаю, глубок ли колодец!»

Лара закурила другую сигарету и уже хотела подойти к черному провалу, чтобы заглянуть в него. «Но у меня не будет другого шанса! Только теперь и сейчас, потом уже сложно будет придумать, да и решиться… Нет, решимости у меня хватит, ведь чем дальше, тем сильнее она перетягивает к себе Игоря. А если она не умрет? Ну и пусть, но уж ребенка-то точно потеряет, а если она его потеряет, то Игорь ко мне вернется. Обязательно вернется, ведь ребенок связывает его по рукам и ногам. А когда он будет свободен от обязательств… Ах, милый мальчик, такой честный, такой упрямый! – Лара едва не застонала вслух от нежности, разрывающей ей сердце. – Она потеряет ребенка, но не умрет… и скажет, что это я ее толкнула. А я скажу, что это ей показалось, ведь в ее положении… И сколько прохожих нас видело, и все подтвердят, что мы весело болтали, и в моем лице совсем не было злобы…»

– А ты что думаешь об этом? – вдруг спросила Елена.

– Я? – спохватилась Лара. – Мне кажется, что в воздухе уже пахнет весной. Такой сладкий запах… Зеленью и еще чем-то пахнет. Совсем как там, куда мы ездили с Игорем осенью…

– Ты хочешь сказать – с Костей?

– Нет, с Игорем.

Плечи у Лары напряглись, она отбросила сигарету далеко в сторону. «Сейчас или никогда». Она сделала шаг вперед, по направлению к сопернице, но Елена вдруг оглянулась и посмотрела ей прямо в глаза. Так странно, холодно посмотрела…

«Сейчас или никогда! – Лара стала медленно поднимать руки, чтобы толкнуть Елену. – Я легко с ней справлюсь… Я сильнее!»

– Кто-то идет, – сказала Елена, и Лара заметила, что она уже не в глаза ей смотрит, а куда-то вдаль, за ее спину.

– Кто? – шепотом спросила Лара, медленно поворачивая голову.

* * *

– Прервалась связь времен и поколений… – пробормотал Костя, оглядываясь по сторонам. – Ты знаешь, брат, мне в последнее время какие-то цитаты в голову лезут к месту и не к месту. И все больше из Шекспира… Что бы это значило? Вот давеча проснулся и сразу же подумал – нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте. И к чему… Лары нет?