Надкрылья радостно затрепетали. Жук не то чтобы имел привычку закладывать за ганглии, но уважал картофельную крамбамбулю. Это пристрастие было унаследовано от древних колорадских предков. К сожалению, от крепкого у Зюзявочки отшибало память, поэтому хозяйка позволяла ему любимое лакомство только в исключительных случаях.

– Двести грамм, – повторила она, когда дверь закрылась. – Пффф. Мне бы твои проблемы.

– Своих мало? – раздался над головой тяжёлый бас.

Поняша дёрнулась, подняла глаза – и чуть не обмочилась со страха.

Над ней нависала огромная хомосапая туша – человекоподобное существо в чёрной шляпе и с длинной густой бородой, свисающей до пояса. Откуда взялось это чудо-юдо, было совершенно непонятно.

Мадам Капительман стало страшно, но бояться она таки считала за лишнее.

– Ну що, ноги вытирайте, раз уже пришли, – несколько модифицировала она свою обычную тираду.

– Вот только не надо этого лжееврейского акцента, – поморщился незваный гость, – лично мне он особенно неприятен.

– Таки обратно не маю смысла, чего вы заявились по мои старые кости и чего вам у них не нравится… – начала было старая поняша, подпустив в голос сварливости – и вдруг заткнулась: мышцы морды намертво свело. В какой-то момент ей показалось, что вот-вот начнут крошиться зубы – с такой силой нижнюю челюсть прижало к верхней.

Потом отпустило – так резко, что челюсть отпала и язык вывалился наружу.

– Говорите нормально, – велел бородач. – Или язык узлом завяжется и так останется. Хотите попробовать?

Пони мотнула головой, седенькая гривка хлестнула по шее.

– Вот и славно. Да вы не переживайте, я давно здесь. Просто запретил себя видеть. Отвёл глаза, как это раньше называли. Я психократ и телепат, могу всякое разное. Так, значит, это вы мне подсадили жучка? Я его засёк во время разговора, но решил не устраивать сцен. Просто проследил.

Старуха была сообразительна и сразу поняла, что запираться глупо.

– Да, я, – сказала она, не пытаясь включить говорок. – Если вы телепат, то знаете почему.

Незнакомец осмотрелся, не увидел в помещеньице ни единого стула и сел на корточки рядом с мадам. Штаны из чёрной блестящей ткани угрожающе затрещали.

– Скажем так, я могу это понять. Вопрос в том, хочу ли я вас понимать, мадам Капительман. Впрочем, вы вовремя остановились. Поняли, что это не вашего ума дела. Значит, какое-то благоразумие у вас есть. Вам придётся продемонстрировать его ещё раз. Мне нужен кредит. Три сотни, не меньше. Видите ли, у меня их нет. Дорожная неприятность: остался без копейки. Ну то есть без гроша.

От удивления старуха чуть всхрапнула. Всё, что она знала об окружающем мире, говорило, что такое существо, как этот Карабас, остаться без денег просто не могло.

– Увы, нас ограбили, – пояснил пришедший. – Что особенно обидно, в воздухе. Так что весь мой капитал – наличный, оборотный и запасной – исчисляется пятью соверенами, – он запустил лапищу в карман своего странного одеяния и выудил несколько золотых. – Не густо, да? А нам предстоят расходы. Заплатить вам за два номера, снять помещение для спектакля, купить кибитку…

– Купить что? – не поняла мадам Капительман.

– Кибитку. Самую обычную кибитку. Телега, лошади, раскладной шатёр. Нам предстоит длинный путь, а я предпочитаю ночевать под крышей. Кроме того, мне нужна челядь. Видите ли, мы намерены открыть в Кавае театральный сезон. Вы удивлены? Особенно в свете того, что успели услышать? Не удивляйтесь. Мы действительно из Тора-Боры, но здесь проездом. В общем, для начала мне нужно сотни три. И если я их получу, то не буду вас наказывать, как любопытную Варвару на базаре.

Мадам решила не выяснять, что именно случилось с незнакомой ей лично Варварой.

– Где-то через пару дней, – продолжал гость, – мы дадим представление. Дешёвое, за двадцать сольдо билет. Кто-нибудь придёт. На следующий день слухи расползутся, мы дадим два и вход будет стоить пятьдесят. Потом будем давать по три в день и повысим цену до пары соверенов. За четыре-пять дней отобьёмся, и я с вами расплачусь. По-моему, это отличное предложение.

– Я обычно не даю в долг. И никогда не даю беспроцентные кредиты, – это старуха сказала так твёрдо, как только могла. – Но мы могли бы договориться на двадцать процентов в день…

Карабас внезапно затрясся и чихнул – звук был такой, будто пол треснул. Потом ещё и ещё, остановиться он не мог. В какой-то момент он не выдержал и сел на попу. Штаны затрещали так громко, что старуха невольно осклабилась и тут же попыталась спрятать мордку.

Наконец человек-гора прочихался и встал.

– Вам повезло, – сказал он благодушно. – Я уж было собирался… ладно, сейчас я добрый. Вы даёте мне кредит, я выплачиваю триста двадцать соверенов после четвёртого представления, когда бы оно ни состоялось. Вы, конечно же, счастливы?

Неизвестно, что хотела сказать мадам Капительман, потому что её горло свело судорогой – так, что пережало дыхательные пути, а в глазах потемнело. Несчастная старуха попыталась протолкнуть воздух, застрявший в лёгких, наружу – он выходил толчками, с тихим, жалобным подвыванием: «Ща… сли… ва-а-а-а!» – тут горло разжалось, и она с криком выплеснула всё, что осталось. И тут же схватилась за воздух посиневшим от напряжения ртом и стала его глотать, как воду. Лёгкие с шумом втянули и вытолкнули несколько литров кислорода, смешанного с азотом и углекислотой.

– Ффффуух, – наконец продышалась она. – Вы можете это сделать с кем угодно? Даже с пусей?

– Я могу не только это, – ухмыльнулся бородач. – Так что с моим щедрым предложением?

– Дес… двенадцать процентов за два дня, и деньги ваши прямо сейчас, – предложила поняша, пытаясь встать на ноги.

Карабас посмотрел на старуху не без уважения. Потом наклонился и, придерживая бороду, обнюхал её гривку.

– Еврейством вроде не пахнет, – заключил он. – А то я уж было подумал, что вы и вправду Капительман… Ладно, я согласен на десять процентов в неделю. И вы поможете найти приличных размеров помещение. Вам – бесплатное место в первом ряду. Хотя в нашем случае ряд не так важен, у нас не зрелище главное…

– Тыща граций, но не надо. Я уже старовата для таких штук, – отрезала мадам.

Бородатый прищурился.

– Я разве говорил о том, что мы будем представлять? – спросил он.

– Вы уверены в успехе, – объяснилась старуха. – То есть думаете, что ваше представление заинтересует всех. А всех интересуют три вещи. Власть. Деньги. И то, что под хвостом. Ну таки и шо из того, – тут она не смогла удержаться и перешла на свой обычный говорок, – вы могёте им дать?

– Too old – but true, – вздохнул Карабас. – Ну а теперь я хочу увидеть, какого цвета ваши деньги.

18 ноября 312 года от Х.