Стайгер фыркал.

— Он — маленький червяк. Я говорю, если бы мы его чуток поджарили, он повертелся бы, но выложил все, что мы хотим.

— А что, если он не один? — возразил Митч. — Что, если у него есть сообщник? Мы прижмем Оли, сообщник запаникует и убьет Джоша… — Он нажал кнопку интеркома. — Натали? Сможешь связать меня с Арианом Нидерхаузером? Пожалуйста. — Подняв глаза на шерифа, он сказал: — Мы должны попытаться, Расс. Если не сработает, мы все равно получим ордер.

— Черт! Пустая трата времени, вот что это, — проворчал Стайгер.

— Нет, это попытка вернуть Джоша живым и пригвоздить его похитителей с поличным. — Митч посмотрел на часы и сделал несколько быстрых расчетов в голове. — Оли на работе с трех до одиннадцати. Я поставлю человека возле катка прямо сейчас, на всякий случай. Давайте соберем наши команды и встретимся в кабинете военной подготовки в восемь.

Стайгер покинул офис, недовольно ворча. Меган судорожно втянула воздух, когда он, выходя, грохнул дверью. О, залп из всех орудий!

— …я его хотел!

— Я передам ему, обязательно, — поддразнила его Меган.

Митч забыл о Стайгере и его замечаниях, как только обошел стол.

— Хорошая полицейская работа, агент О’Мэлли. Я в городе два года и не зацепил Оли ни за что; ты здесь пять дней, и уже готова доказать, что он — педофил… О, дьявол! Я даже проверял его. И ничего. Ни хренючего хрена.

Меган нахмурилась, услышав в его голосе нотки самобичевания.

— У него были действительные водительские права на вымышленное имя и никаких замечаний. Ты делал свою работу. Я просто пошла на шаг дальше — я не смогла выбросить из головы, что то, что я увидела мельком вечером в пятницу у него на пальцах, могло быть грубой татуировкой. Я сделала предположение, что он мог сделать ее в заключении. И оно, похоже, подтвердилось. Просто мне улыбнулась удача.

— Удача здесь ни при чем, — возразил Митч. — Ты — хороший полицейский.

Его слова вряд ли шли от сердца, но тем не менее Меган почувствовала теплый прилив удовольствия. Тот факт, что он сказал это почти неохотно, что ему явно не нравилось, когда его переигрывают, делал комплимент еще слаще.

— Спасибо, Шеф, — сказала она, пытаясь казаться безразличной.

Но Митч не пропустил ее смущение. Факт, что она попыталась замаскировать свою гордость под безразличием, тронул его.

— Почему ты не говорила мне, что у тебя были его отпечатки? — спросил он.

Меган пожала плечами, не глядя ему в глаза.

— Не находилось соответствия, — сказала она, невольно используя ту же линию, что и он, когда не выдал ей фургон Оли. — У меня была только интуиция. Я не была уверена, что что-нибудь из этого выйдет. — Она подняла со стола стеклянное пресс-папье в виде Микки-Мауса и принялась катать его между руками, как снежок. — В некотором роде получается, что я перешагнула через твою голову. Не означает ли это, что ты получил возможность наказать меня теперь?

Митч коснулся спиной края стола.

— Я не могу быть слишком зол, поскольку интуиция тебя не подвела, — признался он. — Но это не значит, что я должен быть счастлив.

Меган поставила пресс-папье с Микки-Маусом обратно на стол и криво усмехнулась.

— Счастье не имеет ничего общего с этим делом, шеф.

Они не разговаривали с вечера воскресенья, когда она позвонила, чтобы сообщить ему, что в лаборатории ничего нового для них еще не было. Никто из них не сказал ни слова о субботней ночи. Это было в его глазах, когда он смотрел на нее сейчас голодным, горящим взглядом, проникающим ей под кожу. Ненужное осложнение, но не было никакого пути к отступлению, и она понимала, что ничего не в силах изменить, даже если бы ей выпал шанс сделать это. Глупо, но так оно и было.

— Как прошла встреча с Де Пальмой? — спросил он.

Меган развела руки в стороны.

— Как видишь, всё на месте.

— А твоя работа?

Она криво улыбнулась.

— Пока тоже на месте. Но, скажем так, если слежка провалится, Джош будет не единственным, кого придется спасать. Поэтому лучше вернуться к делу. Я думаю съездить в больницу и переговорить с регистратором, кто же звонил на каток тем вечером, когда Джош исчез. Знаешь, будет здорово, если она сможет идентифицировать по голосу человека, с которым разговаривала. Если бы она смогла узнать голос Оли, то мы были бы уверены, что именно он отвечал на звонок и поэтому знал, что Ханна опоздает. Тогда у нас будет больше возможностей ускорить дело.

— Хорошо. А я обращусь к властям его прежних мест проживания. Посмотрим, не смогут ли они дать нам что-нибудь, чтобы продолжить расследование. И еще я позвоню адвокату округа и проинформирую его о сложившейся ситуации.

— Замечательно.

— Меган. — Он произнес ее имя просто, чтобы сказать его, и тут же обругал себя за свою глупость. Работа есть работа, подумал он. То, что было между ними в постели, совершенно не касается ее, и даже мечтать об этом не следует. — Я рад, что Де Пальма не отстранил тебя.

— Да, все цело, кроме моей гордости, — призналась Меган. — Ну, я побежала, Шеф. Увидимся позже.

13.07

— 29 °C, коэффициент комфортности: — 48

— Простите! Я просто не могла… а-а-а-пчхи! — Кэрол Хайт уткнулась носом в ворох бумажных носовых платков и на мгновение закрыла глаза, красные и утомленные. Вирус, поразивший многих из больничного персонала, не оставил в стороне и ее.

— Будьте здоровы! — сказала Меган.

Регистраторша громко высморкалась и выбросила бумажки в переполненную до краев корзину.

— Этот вирус самый ужасный, — призналась она скрипучим голосом. Из-за болезни ее волосы приобрели вид окрашенной в черный цвет швабры, нелепо разместившейся над вытянутым в овал лицом. Ее нос, похожий на лыжный склон, побагровел. Она чихала и стонала. — Меня бы здесь не было, но остальным еще хуже.

Меган кивнула, стараясь придать лицу сочувственное выражение. Позади нее в зоне ожидания малыш и ребенок постарше плакали нестройным дуэтом, в то время как третий ребенок стучал палочкой по расстроенному ксилофону. По телевизору шло ток-шоу Джеральдо Риверо, где подростки переодевались в одежду священнослужителей.

— Простите, — повторила Кэрол. — Я уже прошла через все это с другим офицером в пятницу. Я помню, я действительно звонила, но тем вечером здесь было просто сумасшествие. Я не могу сказать вам, кто ответил по телефону на катке.

— Он, что, не назвал себя?

— Я что-то не припоминаю, чтоб мужчины представлялись по телефону. Они все сразу начинают говорить, как будто думают, что ты должен знать, кто они, и что ты просто сидишь здесь без дела, ожидая их звонка, — сказала она с нескрываемым отвращением, поднесла свежий платок к носу и смяла его в форме гвоздики.