Лили умерла. Между Лэнгуортами и ее любимым сыном больше нет вражды. Барон Перли и Вики две недели назад уехали в Америку, в Вашингтон, столицу колонистов, но Ричард остался — хозяином Хардкросс-Мэнора.

Она услышала легкое покашливание и, обернувшись, увидела лорда и леди Хаммерсмит — Джеймса и Корри Шербрук, сидящих рядом с отцом Софи, преподобным Уилки, который, три дня назад прибыв в Рейвенскар, вел себя так, как будто ему выстрелили в живот — он никак не мог поверить в удачу своей дочери.

Преподобный Хаббард разрешил женихам поцеловать невест. Джулиан улыбнулся, приподнял Софи и закружил вокруг себя. Опустив на землю, он крепко поцеловал ее.

Софи, сжав ладонями лицо Джулиана, поцеловала его в ответ, вызвав общий смех и одобрение.

Затаив дыхание, гости смотрели, как Девлин медленно поднял вуаль, пристально взглянул на Роксану, осторожно прижал к себе и нежно поцеловал.

Плимут

Таверна «Шейпвик»

Ночь после свадьбы

В просторной комнате с видом на гавань стояла широкая кровать. На кровати, до пояса накрывшись простыней, лежал Девлин.

Новоиспеченная жена Девлина кружила по комнате, словно разъяренная амазонка.

— Это правда, Девлин. Чистая правда! Маленькая нахалка, смеясь, рассказала мне, что Принц не смог отказать ей и она соблазнила его. В кабинете, на глазах у четырех спаниелей. За два дня до свадьбы. Она прямо-таки приплясывала, когда отправилась в спальню после того, как прошептала мне, что знает все, а я, ее «пожилая» тетушка, не знаю ничего! Она смеялась и смеялась, рассказывая мне, какое удовольствие я получу, если ты окажешься хотя бы наполовину таким же хорошим любовником, как Принц. Потом она приняла скорбный вид и поведала мне, что тебе наверняка далеко до Принца, но мы с тобой сможем насладиться бледностью друг друга, если ты не будешь знать, что делать. Мне очень хотелось придушить ее. И тебя тоже. Объяснить почему?

Он кивнул, с трудом сдерживая смех.

— Мне хотелось придушить тебя, потому что я вспомнила ту ночь в холле, когда ты прижал меня к стене. Я была совершенно готова узнать, как именно занимаются любовью. Но нет, куда там! Ты решил проявить благородство и отправил меня спать, похлопав по щеке. Но Принц не отослал Софи, не так ли? Он не стал дожидаться первой брачной ночи! — Она погрозила Девлину кулаком.

— Оказывается, Софи — превосходная актриса. Она разыграла тебя. — Он рассмеялся. — Дорогая моя, послушай, у Джулиана твердые принципы. Он настолько благороден, что мне иногда тоже хочется придушить его. Я уверен, он не притрагивался к Софи до… — Джулиан взглянул на часы. — Примерно до этого момента.

Роксана прищурилась.

— Она не могла обмануть меня. Нет, конечно, нет… Обманула?

Он кивнул и расхохотался до слез. Роксана дала ему время успокоиться, а потом прищурилась еще больше.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты его ни о чем не спрашивал. Какая разница, что он думает? Посмотри на результат. Мы упустили прекрасный момент, поскольку Джулиан успел внушить тебе свои проклятые принципы, а ты поддался ему, черт бы побрал вас обоих! Сначала ты целовал меня, пока я не потеряла разум, а потом заявил, что не разденешь меня до нашей первой брачной ночи.

— Ты поверишь, если я скажу, что страдал больше, чем ты?

— Нет.

— Напрасно. Мои страдания невозможно описать словами. Любовь моя, напомни мне, чтобы утром я поздравил Софи с удачной шуткой. А теперь иди сюда, и мы займемся тем, о чем мечтали у той пресловутой стены.

Роксана фыркнула и ехидно заметила:

— Полагаю, ты знаешь, что делать дальше, ведь у тебя было множество любовниц. Или это тоже обман?

Он ухмыльнулся и похлопал ладонью по кровати.

— Нет. Но за четыре недели воздержания я мог все забыть. Иди ко мне, посмотрим, что получится.

Когда она легла рядом, Девлин наклонился, поцеловал ее и продолжал целовать, раздевая. Потом приподнялся на локте и окинул ее взглядом.

— Так, я обнаженный, ты обнаженная… Хм, интересно, что надо делать дальше?

— Пока я чувствую себя вполне хорошо. Что бы ты ни делал, продолжай.

— О, дорогая, сейчас, когда мы так близки, я вижу, что моя кожа белее твоей.

Она внимательно посмотрела на него.

— Нет, моя.

— Как я и предполагал, мы идеально подходим друг другу.

Роксана поцеловала его и прошептала:

— Девлин, я уже говорила, что люблю тебя?

— Нет, во всяком случае, до сегодняшнего утра, когда я поцеловал тебя в церкви. Кажется, я ответил, что люблю тебя сильнее, чем ты меня.

В другой просторной комнате с видом на ту же гавань Джулиан с улыбкой смотрел на молодую жену.

— Не могу поверить, что ты так бессовестно лгала своей бедной великовозрастной тетушке. Ну ничего, Девлин объяснит ей, что ты водила ее за нос. Соблазнить меня за два дня до свадьбы? Надо же такое придумать! Приготовься, Роксана вполне может дать тебе пару затрещин, когда все выяснится.

Софи хихикнула.

— Она попалась! Поверила и покраснела от гнева, услышав, что маленькая племянница обогнала ее в таком важном деле.

Он рассмеялся, а она погладила его по щеке и попросила:

— Пожалуйста, Принц, скажите, что любите меня.

— Я люблю тебя, как все мои собаки, вместе взятые.

— И будущие щенки?

— Разумеется.

Она провела кончиками пальцев по его губам.

— Мы созданы друг для друга. Слава Богу, что вы в конце концов это поняли.

— Я просто поступил так, как хотела моя матушка.

— И моя. Как я скучаю по ней, Принц. Если бы она была жива…

— Понимаю, любимая. Но я верю, что сегодня она незримо присутствовала в церкви и радовалась за тебя, Софи.

Он поцеловал ее, и она с наслаждением ответила на его поцелуй.

Рейвенскар

2 февраля 1832 года

Джулиан снова перечитал письмо от барона Перли.

«Дорогой Принц,

в Вашингтоне настоящая зима. Сегодня идет снег, деревья сгибаются под порывами ветра и стучат ветвями в окна. Мы с Вики только что вернулись домой. Наш дом расположен в миле от резиденции американского президента Эндрю Джексона. Мы получили приглашение на прием в честь Нового года. Весьма многолюдное собрание изобиловало горячительными напитками, бурным весельем и танцами Я восхищен президентом Эндрю Джексоном.

Две ночи назад мы посетили бал в Стрейтбери-Хаусе, и Вики смеялась. Она танцевала с двумя джентльменами. Думаю, она поправляется. Прошлое никогда не будет забыто, но, возможно, она научится с ним жить. Я сомневаюсь, однако, что она когда-либо себя простит; надеяться на это было бы слишком наивно.