Погасшего Солнца, мой порог маны скакнул до 275 единиц. Не бог весть что, но заметно лучше, чем даже пару уровней назад.

Крадёмся, сливаемся с местностью и держим ухо востро. В прямом бою я взялся бы одолеть врага своего уровня и, может, на пару уровней выше — при условии, что указанный враг будет сражаться абсолютно молча, в гордом одиночестве, не рассчитывая на подмогу. Абсолютно реальная ситуация, правда?

Ни в одной палате для «пациентов» не было окон, но в коридорах — были. Спустя минут пятнадцать тщательной проверки я нашёл одно, которое закрыли не так плотно, как требовалось. Спустя полминуты я уже шёл по коридору первого этажа, мысленно благодаря Дезмонда за абсолютно бесшумные сапоги.

Лечебница оказалась… примерно такой, какой её описывала трактирщица. Очень недружелюбной. Каменный пол, тусклые лампы на потолке, едва разгоняющие мрак ночи. С тяжёлыми железными дверями, из-за которых иногда доносились приглушённые стоны. Все эти люди заслуживали того, чтобы их освободили, но я шёл мимо, стараясь прислушиваться не ко стонам, а к шагам из параллельных коридоров. Если я попытаюсь найти ключи и вывести всех этих несчастных, на спасении Кассандры можно было поставить жирный крест. Я и так скомпрометировал себя перед одним инквизитором и больше не планировал повторять эту ошибку.

Лестница наверх нашлась ровно тогда, когда я начал подозревать, что её и вовсе не существует. Первый этаж оказался бесконечно огромным и на удивление немноголюдным — не считая тех, кто страдал в палатах. Самоуверенность персонала Ордена поражала и внушала робкую надежду. Может, у них вообще все ушли спать, положившись на прочность замков?

— Сверху. Двое. Идут вниз.

Я застыл на первой ступеньке, затем осторожно отступил назад и спрятался под лестницей и под «Покровом». Двое абсолютно молчаливых монахов Ордена, десятого и одиннадцатого уровней спустились вниз и направились по тому пути, откуда я пришёл. На них красовались не стандартные рясы, а смесь больничного халата и формы Ку-клукс-клана, с плотными капюшонами и закрывающими лица тряпичными масками с прорезями для глаз.

Если бы не предупреждение Кёльколиуке, я бы влетел в них на середине лестницы и миссию можно было бы считать проваленной.

— Спасибо, — шепнул я.

— Рад. Помочь.

Логично было бы предположить, что лестница между этажами связывает все три. Но лечебницу строил Орден, с обычным подходом для максимизации страданий, в том числе и своего персонала. Поднялся на второй? Будь добр как следует поискать лестницу на третий.

При этом, сложность второго этажа повысилась примерно раз в десять — будто ГГК услышала мои мысли и дала соответствующие указания системе. Монахи в масках попадались если не на каждом шагу, то в каждом коридоре — точно, бесшумные, словно призраки. Моя мана не успевала восстанавливаться в перерывах между «Призрачными покровами». Такими темпами, я запрошу у Кёльколиуке ежесуточное восстановление задолго до того, как попаду в кабинет хранителя. Беда.

— За углом. Один.

— Двое. Наперерез.

— Один. Прямо. По коридору.

Отрывистый шёпот Кёльколиуке стал моей путеводной звездой. Он ни разу не ошибся, не опоздал, не привлёк ненужного внимания. Мы были тише любого из патрульных Ордена, незаметней тени от паутины в углу. Но в конце последнего коридора ждала неприятная неожиданность — лестницу на третий этаж охраняли двое монахов двенадцатого уровня. Именно охраняли, а не просто стояли рядом — и я не мог рассчитывать, что прокрадусь мимо них под «Покровом» на расстоянии тридцати сантиметров, чтобы те ничего не почуяли.

Что я мог, так это зайти за спину одному из них, а дальше… Что дальше?

В моём арсенале хватало инструментов для устранения обоих стражей, но цена такого манёвра могла оказаться чересчур высока. Самое простое — кинуть «Вспышку» с близкого расстояния и угостить обоих дубинкой, пока не прочухались. Чуть сложнее — это слегка пошуметь в коридоре, дать одному выйти и снять дубинкой обоих по очереди. У каждого из вариантов были свои недостатки — ослепляющий свет наверняка привлечёт патруль, монахи могут проигнорировать звук или сразу поднять тревогу, а пока я буду оглушать одного, второй повернётся в неподходящий момент.

Даже если я идеально и бесшумно вырублю обоих, спрятать их толком негде, да и патрули быстро заметят пустующий пост.

— Одна ошибка — и ты ошибся, — тихонько буркнул я под нос одну из любимых «волчьих цитат».

— Не. Поспоришь, — согласился Кёльколиуке.

Спустя десять минут мучительных размышлений я пришёл к выводу, что нужно действовать максимально быстро — то есть, применять «Вспышку» и будь что будет. У меня останется совсем немного времени на обыск кабинета хранителя, но иначе я попросту проторчу здесь до рассвета. Я задержал дыхание и накинул «Покров», как вдруг один из монахов сорвался с места и прошёл быстрым шагом мимо меня, едва не задев плечом. Осмелев, я двинулся вперёд, обойдя второго охранника и бесшумно поднявшись на третий этаж.

Это вообще живые люди или какая-то разновидность нежити? Работают в середине ночи, молчат как рыбы, не замечают нарушителя под «Призрачным покровом» на расстоянии носа. За время моего пребывания в Аниме я встречался с множеством форм человекообразной «не-жизни»: классическая нежить, ходячие манекены, песчаные стражи гробницы, механические автоматоны. Из них Империи принадлежали только последние, и вряд ли монахи относились к ним — звук шагов был бы совсем другим.

Может, все они просто спят на ходу. Охранники-лунатики — отличная идея для магической «психушки».

Третий этаж пустовал. Не так, как первый, здесь буквально не было никого — ни охранников, ни пациентов. Распахнутые настежь палаты напоминали чёрные пасти чудовищ, готовые проглотить любого, кто решит сделать шаг внутрь. На подоконниках скопился слой пыли. Сюда вообще заглядывает кто-нибудь, кроме «главврача»? Как вообще можно работать в таких условиях, даже если «работа» это жуткие эксперименты над пациентами? Конечно, это здание было не единственным, а всего лишь центральным. Комплекс лечебницы состоял из доброго десятка, не считая катакомб под землёй. И всё же, это было очень странно, даже по меркам Ордена.

Последняя лестница, ведущая в башню, нашлась удивительно быстро и никем не охранялась. Я поднялся по ней, чувствуя, как от волнения леденеют ладони под перчатками. Если дома нет никого, мне останется лишь найти карты и уйти тем же путём. Если хранитель лечебницы предпочитал проводить круглые сутки в своём кабинете, у меня большие, громадные проблемы.

Дубовая дверь в кабинет оказалась слегка приоткрыта — плохой признак. Я застыл, не дойдя до неё пары метров.

— Внутри. Один, — подтвердил Кёльколиуке мои худшие