другим мужчиной. Мне нравилось узнавать, какой кофе она пьет, что предпочитает на завтрак.

Я сомневаюсь, что он знает о ее привычке выбирать нижнее белье в зависимости от дня недели или о том, что обычно она завивает волосы, когда у нее хорошее настроение, и оставляет их прямыми, когда настроена серьезно.

И знать, какова она на вкус, когда возбуждена и жаждет большего. Или какие звуки издает, когда кончает. Учитывая все это, в будущем мне будет нелегко находиться рядом с ней.

Я открылся ей. Рассказал, что единственное, чего я хотел с тех самых пор, как увидел ее, – это поцеловать ее. Произвести на нее впечатление. Но в конце концов она выбрала его.

Горло сжимается так сильно, что я едва могу дышать. Чувствую, как разочарование и все эмоции всплывают на поверхность. Очень хочется позвонить консьержу и заказать бутылку скотча. Просто чтобы забыться и стереть эту всепоглощающую боль, рикошетом пронзающую грудь.

Дергаю себя за волосы. Черт, что мне теперь делать? Уйти? Побежать за ней и умолять вернуться? Найти ближайший бар?

Я не могу оставаться здесь. Не могу томиться в ожидании момента, когда она вернется. Нет, надо убираться отсюда к чертовой матери. Мне нужно вернуться домой. Я миллиардер, так что, на хрен, могу летать когда мне заблагорассудится. Вот что я сделаю. Уеду.

Сейчас же отправлюсь домой. В безопасное место, свой дом, где нет и следа Келси. Где ничто не будет напоминать мне о ней. Туда, где я смогу забыться.

Оглядываюсь в поисках своего телефона. Нужно позвонить. А еще собрать вещи. Черт, кого волнуют вещи? Я могу купить новые.

Мне просто нужно уйти. Просто… Дверь спальни со скрипом приоткрывается. Я замираю и смотрю в сторону входа. Дверь приоткрывается еще немного, и затем появляется Келси.

Воздух исчезает из моих легких. Кровь не бежит по венам. Я словно робот сижу и смотрю на нее… гадая, что, черт возьми, она делает.

Она закрывает за собой дверь и направляется ко мне. Двигается медленно, даже несмело.

Наклоняясь вперед, делаю попытку подняться как раз в тот момент, когда она встает передо мной.

– Келси, я…

Не говоря ни слова, она усаживается мне на колени, указательным пальцем приподнимает мой подбородок, и до того, как я успеваю сделать вдох, ее губы оказываются на моих.

Охренеть…

Достаточно одного прикосновения, и я пропал.

Не уверен, что задумала Келси, но мне плевать, потому что она целует меня. Келси, черт возьми, целует меня, и у меня такое чувство, будто я только что умер и попал на небеса.

Она действует нежно. Уверенно. С жадностью. Приоткрывает губы, просовывает язык мне в рот, а затем запускает пальцы в мои волосы.

И тут я прихожу в себя. Провожу руками по ее телу, одна на талии, другая на затылке, и страстно отвечаю. Я позволяю ей раствориться в моих прикосновениях, взять на себя контроль.

Она дергает меня за волосы. Просовываю руку под подол ее платья. Она стонет мне в рот. А я в ответ рычу. Келси шире открывает рот. Наши языки встречаются.

И теперь имеет значение лишь наше всепоглощающее желание и потребность. Все, чего я, черт возьми, хотел, доступно мне. И я не собираюсь отказываться от такого подарка. Просто не могу.

Келси касается рукой моего подбородка и крепко сжимает его.

– Расстегни молнию на моем платье.

– Что? – хватая ртом воздух, спрашиваю я.

Наши взгляды встречаются, в желтом свете стоящей на столике лампы ее глаза сияют золотым.

– Джона, расстегни молнию на моем платье.

Мой член мгновенно становится твердым. Все происходит на самом деле? Она настоящая? Или я, черт подери, сплю?

Потому что кажется именно так, я будто сплю и просыпаюсь как раз в тот момент, когда хватаюсь за маленькую молнию на ее платье. Сон резко прервется, Келси исчезнет, и это неприятное чувство пустоты вернется.

– Детка, – шепчу я, касаясь ее лба своим. – Ты… Все происходит на самом деле?

– Да, – говорит она, целуя мой подбородок. – Все реально.

– Но… твое свидание?

– Я отправила его домой, – шепчет она, и ее губы снова на моих. – Я поняла… – Целует меня в щеку. – Очень быстро поняла… – Затем в губы. – Что боль, которую я почувствовала, уходя от тебя… – Теперь она ласкает другую мою щеку. – Едва не сбила меня с ног. – Затем приподнимается и смотрит мне в глаза. – Думаю, я уже давно хотела тебя и поняла это, лишь когда ушла.

Пытаюсь проглотить комок в горле:

– Что это значит?

Келси касается моей рубашки и медленно, пуговица за пуговицей, начинает расстегивать ее.

– Это значит, что я твоя. Целиком и полностью.

– Ты не… ты не уходишь? – Все еще не могу поверить в это.

Она вытаскивает мою рубашку из брюк и спускает ее с плеч, раздевая меня. Проводит руками вверх по моим напряженным рукам, мускулистым плечам и вниз по вздымающейся груди. А затем, глядя на меня и облизывая губы, начинает медленно двигаться.

– Нет. Я остаюсь. И хочу… требую, чтобы ты пригласил меня на свидание.

Черт возьми. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Я не гребаный плакса, но хоть убейте, не могу остановить обуревающие меня эмоции. Не уверен, когда в последний раз кто-то выбирал меня… из-за меня самого.

Не думая о всей той грязи, которая во мне есть. Несмотря на всю напускную браваду, которую демонстрирую. Несмотря на уязвимость, демонов прошлого и немалый багаж. Келси лицезрела все это лично. И все равно выбирает меня.

Облизывая губы, смотрю ей в глаза:

– Я хочу, чтобы ты была моей. Вся целиком. Твой прекрасный ум, нездоровая любовь к организации, чертовски сексуальное тело и нежное сердце.

– Тогда, – она делает паузу и подносит мою руку к задней части ее платья, к молнии, – возьми все это. Возьми меня.

Два слова… кто знал, что они могут уничтожить меня?

Я тяну молнию вниз, и Келси сдвигает бретельки своего платья. Затем берет подол и поднимает его через голову, оставаясь в кружевном боди.

– Ты… ты надела это для него?

В ее взгляде горит лукавый огонек, когда она смотрит на меня и качает головой.

– Нет, я выбрала его для тебя.

Гребаный ад. Снова запускаю руку в ее волосы и притягиваю рот к своему, показывая, как сильно хочу ее и как сильно жаждал заполучить. Когда она сжимает меня в ответ и ее пальцы впиваются в мою кожу, понимаю, что она жаждет этого так же сильно.

Зная, что Келси не уйдет, я замедляю поцелуй. Шире открываю рот,