Но ему не хотелось верить, что ненависть Реймонда к нему настолько сильна, что он не пощадил чувства родной матери.

Он прошел в дом вместе с мисс Роуз. Было еще довольно рано, но Селина, возможно, уже отправилась на работу. Уилл невольно бросил тоскующий взгляд в сторону коттеджа. Скоро и до нее дойдет неприятная новость.

Селина стояла на стремянке и снимала с доски уже устаревшие объявления, когда Милли позвала ее к телефону. Приближалось время обеда, и Селина представляла себе, как она появится в родовом гнезде Кендаллов с пледом и провизией на двоих.

— Может, приедешь пообедать к нам? — услышала она в трубке голос матери.

Селина медлила с ответом. В душе у нее родилось нехорошее подозрение. Вполне возможно, впрочем, что мать приглашает ее без всякой задней мысли. В конце концов, Селина уже две недели не показывалась на традиционных воскресных обедах в родительском доме. По будним дням приглашение она получала в тех случаях, когда Аннелиза в очередной раз теряла что-нибудь нужное или нуждалась в похвалах очередному творению своего художественного гения.

— Селина, ты меня слышишь?

— Да, мама. Дети у вас?

— Нет, я одна. Что-то мне одиноко.

Голос Аннелизы вовсе не был печальным, но ее слова тем не менее тронули Селину.

— Хорошо, мама, конечно. Я буду минут через пятнадцать.

Дорога от библиотеки до родительского дома в самом деле не отняла у Селины много времени. Когда Селина в последний раз гостила у родителей, дом был бледно — персикового цвета, обычного для Гармонии. Сейчас второй этаж, возвышающийся над соседним домом, был уже небесно — голубым. Селина невольно рассмеялась. Возле окон комнат, некогда принадлежавших Селине и Викки, Аннелиза нарисовала белоснежные облака. Теперь, если госпожа Хантер наконец оставит в покое малярную кисть, то будет весь остаток жизни парить в облаках.

Аннелиза встретила дочь на кухне; ее руки по локоть были в муке.

— Тебе помочь? — спросила Селина, едва успев бросить сумочку в комнате.

— Нет-нет, родная, я делаю тесто для пирога. Обед в холодильнике.

— Давай я накрою на стол.

Аннелиза бросила взгляд на стенные часы.

— Подождем ее еще десять минут.

Селина насторожилась.

— Кого ты еще пригласила к обеду?

— Да это она сама себя пригласила. И тебя тоже. Да, это Викки надоумила меня позвонить тебе. То есть, — поспешно добавила Аннелиза, — я-то только рада. В последнее время мы тебя совсем не видим. А я так люблю быть с вами, мои девочки.

Очень странно, что Викки вдруг понадобилось увидеть Селину — учитывая обстоятельства их последней встречи. Сомнительно, чтобы в Викки вдруг взыграли родственные чувства. Разрыва отношений между сестрами после замужества Викки не произошло лишь потому, что Селина приложила к этому максимум усилий. А Викки было наплевать на семейные связи.

Но у Селины не было времени, чтобы обдумать возможные мотивы Викки, так как появилась ее сестрица. Она ласково улыбнулась матери и одарила Селину презрительным взглядом. Селина немедленно пожалела о том, что затратила столько времени и усилий, чтобы сохранить сносные отношения с Викки. Родная кровь — еще не основание для общения с человеком, который так тебе неприятен.

Аннелиза пригласила дочерей в столовую, и они уселись за стол.

Долгое время обед сопровождался лишь ничего не значащими репликами, и вдруг Викки решила взять быка за рога.

— В усадьбе Кендаллов сегодня новое происшествие, — объявила она, торжествующе глядя на Селину.

Ну, конечно. Сразу стоило сообразить, что семейный обед затеян ради разговоров про Уилла. Селина выругала себя за недогадливость. По всей видимости, Викки решила намекнуть матери на отношения сестры с Билли Реем Бомонтом.

— Я слышала, там кое-что пропало, — откликнулась Аннелиза, не догадываясь о молчаливой дуэли между сестрами. — Говорят, украли что-то из оборудования. Знаете, я давно собираюсь купить электропилу. Для гравюр на дереве она просто незаменима.

Селина удивленно взглянула на мать.

— Разве ты занимаешься гравюрами по дереву?

— Подумываю заняться. Мне тут на глаза попались потрясающие вещи…

— Мама, — перебила ее Викки, — мы говорим о воровстве на стройке. Ричарду пришлось сегодня туда съездить — если ты помнишь, он отвечает за страховку. Похоже, там как следует поработал какой-то варвар. Ричард говорит, ущерб составляет несколько тысяч долларов. И знаете на кого думает шериф? — Она выдержала паузу, со значением посмотрев на Селину, на Аннелизу и снова на Селину. — На Билли Рея Бомонта. Он главный — и единственный — подозреваемый. Старуха Кендалл платит ему громадные деньги за то, чтобы он околачивался там и ничего не делал. Шериф считает, что он умышленно затягивает работы, чтобы иметь возможность подольше доить полоумную старуху. Селина отложила вилку; внутри у нее все кипело.

— С каких это пор твой Ричард в такой дружбе с Франклином, что тот делится с ним подозрениями?

— Ричард имеет прямое отношение к расследованию, — веско возразила Викки. — Пойми, если Билли Рей не попадется с поличным, фирма Ричарда понесет убытки. — Она торжествующе улыбнулась. — А остановить Билли Рея, как нам всем отлично известно, можно только одним способом: запереть его в камеру.

— Я тебе не верю, — тихо проговорила Селина. — Я не верю, что шериф Франклин станет откровенничать с Ричардом. Я не верю, что он всерьез подозревает Уилла. А ты врешь, как обычно. Подозреваю, что делаешь это из ревности.

— Ну-ну, Селина… — произнесла Аннелиза, но Викки не дала ей вмешаться.

— Из ревности? Ха! С какой стати? Из-за того, что ты обжималась в кустах с этим подонком Бомонтом?

— Виктория! — прикрикнула Аннелиза. — Я не позволю так выражаться в моем доме!

— Вот именно, — буркнула Селина. — Ты ревнуешь, потому что он спит со мной, а не с тобой. Потому что он на тебя и не взглянул. Потому что он скорее станет кастратом, чем ляжет с тобой!

— Девочки, прекратите немедленно!

— Ты что, в самом деле решила, что я бы с ним легла? — Викки рассмеялась, но смех вышел очень деланным. — Нет, дорогая сестричка, у меня не такой дурной вкус. Билли Рей Бомонт — негодяй и подонок. Он не заслуживает того, чтобы жить в нашем городе!

— Ага, и поэтому ты тут же объявилась у мисс Роуз, как только он приехал! И пускала слюни! Кстати, зачем тебе понадобилось врать, что между вами что-то было до его отъезда? Зачем тебе понадобилось хвастаться, что ты его вот-вот опять захомутаешь?

— Врешь! Я никогда…

Аннелиза вскочила и швырнула на стол пустую тарелку, которая раскололась точно посредине. Пораженные сестры откинулись на спинки стульев. Наступила тишина.

Аннелиза медленно опустилась на стул, обвела взглядом дочерей.