— Жаль, что я ничего этого не знаю…

— Ты зайди, Денис… — Алена наконец прикрыла входную дверь.

— А какая у вас машина? — спросил Данила у Дениса.

— «Ягуар», — улыбнулся Денис. — Только, пожалуйста, говори мне «ты»…

Мальчик неуверенно кивнул и продолжил, поглядывая на мать, которая убрала с прохода пакеты с подарками Дениса.

— А у нас — «пежо»! А сначала мама купила «Ладу», когда боялась водить! А теперь она знаете как здорово водит!

— Догадываюсь… — Денис посмотрел на Алену. — Хотя это и очень неожиданно… Ты правда другая…

Он прислонился спиной к боковой створке вешалки и случайно задел ногой высокий деревянный цветок, стоявший на полу.

— Кира подарила? — Он кивнул на скульптуру.

— Нет… один ее ученик. Друг… Данилы. — Алена взглянула на сына, который тут же разулыбался.

Денис внимательно посмотрел на цветок и увидел, что сбоку он очень похож на тонкую девушку то ли в накидке, то ли в пиджачке, наброшенном на узкие плечики.

— Необычная какая… фигура… — Он вопросительно взглянул на Алену.

— Да, — сдержанно кивнула Алена.

— Еще хотите, мамин портрет покажу? В ее комнате висит. Из кусочков стекла… Называется «Девушка во льду».

— Тоже твой друг сделал? — спросил Денис.

— Да… И еще у нас на кухне… Очень смешная фигура… У мамы платье как будто все из разноцветных ягодок… Они как настоящие… Клубника, малина и еще… Мам, как называется? Я забыл?

— Потом, Данюша. — Алена положила руку на плечо сына. — Ну что… Мы вообще-то собирались гулять. Хочешь, пойдем с нами.

— Гулять? — растерялся Денис. — Д-да. Ну да, конечно.

— А у вас шапка есть? — вдруг спросил Данила.

— Шапка? Есть, в машине.

— Ну хорошо, — ответила Алена за сына. — Ты иди, Денис, мы… оденемся. Даня, кстати, можно уже начинать.

— Ну да, — кивнул Денис и, сам открыв входную дверь, вышел. Уже с площадки он спросил — А вы… выйдете?

Алена засмеялась:

— Наташка так всегда спрашивала в детстве, кричала с улицы: «Теть Кира, а Лека выйдет?» А теперь вот время такое — одного нельзя выпускать… — Она обняла Данилу. — Двор у нас не закрытый… Выйдем, выйдем, иди.

Денис стоял, нахлобучив кожаную шапку-ушанку, у подъезда и ждал Алену с Данилой. Они вышли минут через десять, тепло одетые. Данила нес большую круглую ледянку.

— Какая у тебя тарелка… Я и не видел таких…

— Мне нравятся другие, которые пристегиваются сзади ремешками. — Мальчик посмотрел на Дениса. — У вас шея открыта.

Алена улыбнулась:

— Мой Даня ужасно любит порядок. Пуговицы должны быть застегнуты, ботинки в коридоре — стоять ровно, фломастеры — лежать все по своим коробочкам. Это даже не знаю в кого — не в меня точно, да и не в тебя, кажется… — Алена осеклась. — Ну, пойдем! — Она пошла к своей машине, стоящей чуть поодаль.

— Может, поедем на моей? — Денис показал на вымытый, сверкающий «ягуар».

Алена посмотрела на Данилу:

— Ты как?

Мальчик в нерешительности нахмурился, поглядывая на чужую красивую машину и на Дениса. Потом кивнул, взяв Алену за руку, и пошел к «ягуару». Денис облегченно вздохнул.

— На большую площадку поехали, а, мам?

Алена кивнула:

— Денис, давай съездим в Серебряный Бор. У нас есть одно историческое место… Мы как раз там про тебя разговаривали месяца два назад, после нашей встречи. — Она посмотрела на Данилу. — Гм… когда я тебя не узнала, в парке…

Денис, увидев огромные качели, похожие на старинную деревянную лодку, карусель, на которой надо было крутиться стоя, отталкиваясь ногами от земли и держась руками за голову лошадок, открыл было рот, чтобы сказать, что никогда с дочкой не был на такой площадке, но вовремя опомнился. Сейчас как раз его любимые присказки про Маргошу совсем ни к чему. Алена и так уже пару раз — нарочно ли, случайно — обмолвилась: «мой Даня». Да и мальчик… Не так представлял себе Денис встречу с сыном… Думал: вот тот бросится ему на шею, скажет «Папа…» и сразу, безо всяких барьеров и промежуточных шагов станет самым близким человечком… Он же не чужой дядя, чтобы к нему привыкать. Но мальчик как будто и не понял, кто он… Или понял, но просто пока не знает, что такое папа…

На площадке почти никого не было. С утра обещали метель, и, наверное, многие не решились поехать в лес с детьми.

Даня полез на самую высокую лесенку и ловко спустился вниз по перекрученной штанге. Алена заметила, как он посматривает на Дениса. Но тот молчал.

— Молодец, сынок, — сказала Алена. — Решился, наконец, да?

— Это совсем не трудно! — Даня постарался выговорить «р».

Алена покачала головой.

— Похвали, пожалуйста, Даню, он очень старается, — тихо сказала она Денису.

— Да? А я не заметил. Ты молодец, Даня! Такой… гм… большой… Алена, можно я спрошу тебя… Ты… одна?

Алена взглянула на Дениса, у которого сильно покраснели нос и уши на морозе, и улыбнулась:

— Ты одет совсем не для прогулки. У нас, видишь, одежда как на Аляске… Я стараюсь гулять с Даней как можно больше. Даже в ущерб всему остальному. Он болел очень много в позапрошлом и прошлом году. Сходим в театр — заболеет, в сад два дня пойдет, три недели дома сидим…

— Ты больше не поешь в церкви?

— Нет. В школе преподаю, но у меня всего шесть часов в неделю.

— А… — Денис запнулся, не зная, как лучше спросить об Алениных неожиданных успехах.

— Ты, наверно, хочешь спросить, как я вдруг попала на эстраду? — Алена улыбнулась, видя замешательство Дениса.

— Ты всегда знала, о чем я думаю…

— Просто это многих удивило. А ничего необычного. У меня был жених, мой преподаватель. Замуж я за него не пошла, но зато он помог мне записать песни. Собственно, сам и музыку к нескольким написал.

— Жених… — Денис отвернулся.

Алена засмеялась:

— Ты просто привык, что я, кроме тебя, никого не видела и знать не хотела.

— И еще кто-то тебя провожал после концерта. Я хотел к тебе подойти тогда, но…

— Провожал, — кивнула она.

— Я не зря к вам пришел, Алена?

Алена помолчала, глядя, как Данила отчаянно раскачивается на веревочной лестнице.

— Даня! Чуть потише нельзя качаться, а?

— Мам, нельзя! Понимаешь, за мной гонятся пираты, и если я…

— Ясно. — Она перевела взгляд на Дениса. — Ты пришел не зря. Ты же рад, что у тебя родился такой чудесный, красивый и умный сын, правда? Ведь у тебя нет других детей? По-прежнему?