– Не считаю нужным, – огрызнулась она.

– А чего так? Мордой лица не вышел?

– Ты москаль.

– Круто. Еще бы сказала – монголокацап. Или угрофинн. Хотя правильно финноугр. Вы на Майдане познакомились?

– Да.

– А потом дорожки ваши разошлись как в море корабли?

– Да нет…

– Что ты ему рассказываешь! Он все равно не поймет!

– Помолчи!

О, а вот это я уже уважаю. В свое время я научился говорить «помолчи» своей жене слишком поздно. Когда мое первое место в семье воспринималось не как нечто незыблемое и Богом данное, а как восстание. Майдан. Киевляне могут мне позавидовать – в режиме Майдана они прожили менее полугода. Я – больше десяти лет. Все эти годы в моей семье был перманентный Майдан…

– Для начала – а ты кто, моя будущая невестка?

– Волонтер я. Потом в Правый сектор пошла, в медицинскую службу. Пострелять тоже довелось.

– Уже лучше. С Майдана волонтируешь?

– Тебе-то не все равно?

– Не все. Давай договоримся так – старшим не хамить. Тем более – будущему свекру. Иначе – Днепр-то рядом…

Картинки из прошлого.

Киев, Украина.

Майдан Незалэжности.

20 февраля 2014 года

Замiсть тепла хижа iмла замiсть надiй дим

Замiсть вiрити в себе ми вiримо снам

Нашi права це порожнi слова для тих хто керує всiм

Та недовго чекати залишилось нам

Ми прагнемо змiн! Змiни єднають серця!

Ми прагнемо змiн! «Їх» час добiгає кiнця!

Наша вiра i розум нас у майбутнє ведуть!

Ми прагнемо змiн! I змiни прийдуть!

Скай

– Банду!

– Геть!

– Банду!

– Геть!

– Банду!

– Геть!

Слова, усиленные мощной звукозаписывающей аппаратурой, далеко разносятся в морозном воздухе киевского февраля.

Все просто. В таких случаях все всегда просто, усложнять не надо. Банду – геть, и всё. Не надо ни о чем думать. Банда – это то, что стоит на пути светлого будущего страны. Убрать банду – и все будет хорошо.

Тогда и в самом деле не думали. Никто. И ни о чем. Не думали о том, как будет далее. Не думали о том, что Майдан частью страны воспринимается как пощечина, как переворот. Еще первый Майдан был воспринят именно так, но тогда смолчали. Во многом и потому, что первый Майдан закончился не кровью, а грязной договоренностью из серии «как поменять всё, ничего при этом не меняя». Желавшие изменений люди были тогда жестоко обмануты – ничего не изменилось. И на выборах 2009 года, которые многие считают самыми честными в истории президентских выборов на Украине, окончательно был завершен реванш. Голосами Юго-Востока к власти пришел Виктор Осипович. Зэк, как его называли политические противники. Не самый худший вариант на фоне остальных, но пропагандистская машина была запущена и останавливаться не собиралась. Тот, кто поддержал Осиповича на Востоке, тоже сделал ошибку: надо было найти нового человека, а не перетасовывать в который уже раз изрядно засаленную колоду.

Впрочем, перетасовка засаленной и всем надоевшей колоды – это фирменный стиль украинской политики.

Хотел ли Майдан того, что произойдет потом? Вряд ли. Надо понимать, что Майдан состоял из очень разнородных сил, с разными замыслами и видением будущего страны. А закон Кивалова – Колесниченко, с поспешной отмены которого начал раскручиваться механизм кровавого межэтнического противостояния, отменял ведь не Майдан. А депутаты Рады, которые готовы были проголосовать хоть за что, только бы и их не снесла разъяренная толпа. Этим голосованием они, возможно, хотели спасти свои задницы, и спасли. Но одновременно столкнули страну в пропасть межнационального конфликта.

Но все-таки Майдан был виноват. Виноваты те, кто его поддерживал, кто был его представителями, спикерами. Майдан – и первый и второй – был виноват прежде всего своей украиноцентричностью. Украина – это многонациональная страна. Это могло стать ее силой, но стало слабостью. Майдан – и первый и второй – ничего не мог предложить русским. Там были люди, которые выкрикивали «Москалей на ножи!», и никто ни разу их не одернул, не прекратил все это. Трагический парадокс – без ударных отрядов, без агрессивных националистов – Майдан вряд ли одержал бы победу. Но привлекая агрессивных националистов в свои ряды, Майдан вынужден был принимать их повестку дня, их видение мира, их ненависть к России. Забывая о том, что, как потом признаются сами майдановцы, в совете Майдана половина сотников была с русскими фамилиями и говорящие по-русски.

И получалось так, что и первый, и второй Майданы становились не победой над злочинной владой, а победой украинцев над русскими. Что почти автоматически влекло за собой контрреволюцию и реванш. Это то, что не могли понять украинцы, не могли вырваться из замкнутого круга. Отсутствие единства страны и в две тысячи пятом не позволило ни провести радикальные реформы, ни вычистить коррупционно-кумовские гнойники. Все свелось к вязкому противостоянию Запада и Востока, к попыткам какой-то культурной экспансии на Восток, к озлоблению и отчуждению. Конечно, всей коррупционной вертикали власти это было очень выгодно, и она поддерживала такую ситуацию всеми своими немалыми силами.

А второй Майдан закончился уже кровью. Когда «победители» прямо с Майдана были вынуждены отправляться на фронт. Многие уже полегли. И сколько еще поляжет, что с той, что с другой стороны. Фронтовое противостояние украинцев с русскими позволило не проводить реформы. Обеспечило реванш бывших, причем мгновенный. Выдало высасывающим страну паукам новую индульгенцию на бесчинства под лозунгом «Война же идет!». Напрочь лишила возможности нового гражданского протеста – из вполне обоснованного опасения, что если устроить Майдан в Киеве, то рухнет фронт.

Украина обложена со всех сторон, как волк флажками, и выхода нет.

Путь к «банду – геть!» лежал через кровь, и все это понимали. Но вряд ли кто-то отдавал себе отчет в том, сколько будет этой самой крови.

– Допомогу! Допомогу!

Снайпер бил откуда-то слева. То прекращал стрелять, то бил снова. Побратимы лежали вповалку, кто на тротуаре, кто на земле. Парень впереди бил трубой по чему-то железному, укрываясь за парапетом. Он погибнет через три минуты с небольшим – снайпер его все-таки достанет…

– Допомогай!

Худой паренек в замызганной, закопченной, но явно дорогой и теплой куртке с готовностью подставил руку. На щите они понесли пораненного побратима вниз…

Первичный пункт «медичной допомоги» был развернут в холле гостиницы «Украина», саму гостиницу не зачищали по одной простой причине – просто не до того было. Командования особо никакого не было просто потому, что и троица, и комендант Майдана Парубий вчера дрыснули домой. Троица вообще без причин, Парубий вроде как был «ранен в руку» и уехал на больничку. Были признаки того, что с зэком уже договорились о местах в правительстве, распределении квот в Раде, возврату к Конституции 2004, и теперь Майдан просто сливали в унитаз. Но Майдан не так просто было слить в унитаз – вот об этом те, кто договаривался и на Банковой, и в Раде, пока не соображали.