Во-первых, Соколов, по-видимому, действительно обладал даром убеждения и умением импонировать слушателям и собеседникам. И дело было не в «гипнотической» убедительности, свойственной маньякам, как писал задним числом Амфитеатров. Прислушаемся к весьма недоброжелательно настроенному по отношению к Соколову Андрею Белому, нарисовавшему «портрет» молодого Сергея Кречетова:

В пользу Соколова говорила и его биография: офицер-доброволец, отправившийся на фронт несмотря на освобождение от службы по должности, раненный, награжденный орденами, участник Белого движения и верный сотрудник Врангеля, непримиримый противник большевизма. Наконец, это был человек своего круга — с ним тесно сотрудничали, ему доверяли и, по-видимому, дружили герцог Лейхтенбергский и генерал Краснов; заметим, что в «Медном всаднике» издавался альманах «Белое дело», редактировавшийся еще одним близким сотрудником и корреспондентом Врангеля — генералом А. А. фон Лампе.

Шумная кампания, проводившаяся Соколовым-Кречетовым в печати, а также полемика между скептиками и теми, кто был склонен доверять сообщениям о «братской» борьбе с большевиками, привлекли внимание Врангеля, который писал секретарю великого князя Николая Николаевича генералу П. К. Кондзеровскому:

Врангель просил разъяснить дело, ибо не имел сведений ни о деятельности, ни о сущности БРП. Получив сообщение, что в штаб-квартире великого князя к БРП относятся благожелательно (еще бы! В это время при великом князе среди прочих состоял перебравшийся во Францию Краснов!), Врангель, не больно доверявший окружению Николая Николаевича, продолжал запрашивать об этой организации своих доверенных лиц и обсуждать со своими соратниками возможности сотрудничества с Братством.

Генерал А. А. фон Лампе писал Главнокомандующему из Берлина:

Далее фон Лампе информировал своего кумира, что в Берлин приехал Н. Е. Марков — «по некоторым сведениям, цель его приезда тоже поиски центра „Братства Русской Правды“»[428].

Поистине, БРП было событием сезона 1927 года!

Врангель «не отказал» принять «Грифа». Этому способствовала и просьба близкого друга генерала герцога Лейхтенбергского. «Пипер», как обращался к Главкому в личных письмах старый однополчанин, не мог отказать своему «Гиги». Однако, писал Врангель фон Лампе:

Нам неизвестно, о чем беседовали Врангель с Братом № 1. Беседа продолжалась, с перерывами, двое суток, причем Соколов вроде бы показывал генералу какие-то документы и письма. Похоже, что Соколову удалось хотя бы отчасти рассеять сомнения Врангеля, и тот поверил, что какая-то работа в России Братством все же ведется. А главное — Соколов убедил его, что БРП не имеет ничего общего с кутеповской организацией и действует совсем иными методами. Увы, пути бывших соратников далеко разошлись, и Врангель был настроен по отношению к Кутепову и его деятельности крайне отрицательно. В результате Врангель передал Н. Н. Чебышеву, бывшему начальнику своей канцелярии, одному из видных публицистов «Возрождения», принадлежавшему к числу скептиков, меморандум от 7 ноября, в котором заявлял, что «имена лиц, явившихся создателями и настоящими руководителями этой организации, исключают совершенно возможность предположения, что Братство Русской Правды есть организация, поставленная ГПУ, подобно пресловутому Тресту. Руководители Братства, несомненно, искренне стремятся быть полезными Родине. Представители Братства в разных странах Зарубежья также в большинстве, несомненно, люди убежденные, бескорыстные. Некоторые мне известны по прежней работе»[430].