Над ней стоял Сэмм.

– Ты, – прокашляла Кира, – говнюк паршивый.

– Начинаем, – скомандовал кто-то.

– Стойте, – возразил Сэмм. – Она очнулась!

– Значит, дайте ей снотворное. И увеличьте дозу.

– Ты паршивый… – Кира снова закашлялась, – говнюк.

Глаза привыкли к свету, и Кира наконец разглядела, что вокруг нее стоят женщины в хирургических халатах и масках. Она лежала в какой-то операционной, но эта комната не походила на привычные Кире палаты. С потолка спускались металлические руки, точно конечности гигантского насекомого. В считаных сантиметрах от лица Киры висели скальпели, шприцы и десятки других инструментов. Стены светились всеми цветами радуги – их занимали экраны компьютеров, на которых виднелись графики, схемы и ряды цифр. Кира увидела сокращения собственного сердца, тонкую линию, пульсировавшую в унисон с ударами в ее груди, свою температуру, уровень кислорода в крови, рост и вес с точностью до тысячных. Повернув голову, Кира заметила собственное лицо, вымытое, в одноразовой шапочке, и голое тело, привязанное ремнями к металлическому столу. Глаза были огромными от испуга. Кира вздохнула, и изображение тоже раскрыло рот; лицо размером во всю стену исказила гримаса страха, и палату, точно на шоу ужасов в прямой трансляции, заполнили картины ее предсмертной агонии. Кира запаниковала, ее дыхание участилось, сердце колотилось как бешеное, и по стенам побежали волнистые линии высотой в метр.

– Прости, – проговорил Сэмм, – я пытался им объяснить, что ты пришла по доброй воле…

– Тебя не просили вербовать добровольцев, – перебил его чей-то строгий голос. Подошла женщина. Почти все лицо скрывала синяя маска, но глаза у женщины были цвета полированного свинца, холодные и бесчувственные. – Тебе удалось справиться с заданием, которое твоя рота провалила. И лучше не вмешивайся, а то лишишься награды.

Сэмм повернулся к Кире:

– Меня просили побыть здесь, поговорить с тобой, чтобы рядом был кто-то, кому ты веришь…

– Я тебе не верю! – заорала Кира, и ее хриплый голос эхом отразился от стен палаты. – Я тебе помогла! Я тебя спасла! Я поверила каждому твоему слову! Ты говорил, что либо мы поможем друг другу выжить, либо все вымрем. Значит, ты врал?

– Я сказал тебе правду, – ответил Сэмм. – Когда мы высадились на материк, я пытался не пускать тебя к своим, пока все не объясню: ты здесь затем, чтобы нам помочь.

– Тогда отпустите меня! – всхлипнула Кира. Лицо на стене тоже всхлипнуло, как будто в насмешку над ее отчаянием. Кира напрягла ноги, стараясь разорвать ремни, вытянула руки, безуспешно пытаясь прикрыть грудь и пах. Она чувствовала себя беспомощной и уязвимой. – Помоги мне выбраться отсюда.

– Я… – Лицо Сэмма окаменело, как прежде, когда он старался сосредоточиться. Кира заметила, как напряглось его тело из-за связи, заставлявшей его подчиняться старшим по званию. – Не могу. – Сэмм выдохнул: напряжение оставило его, мускулы расслабились. – Я не могу, – повторил он. – Я выполняю приказ. – Он помрачнел.

– Вот и хорошо, – с этими словами женщина шагнула вперед. Одна из свисавших с потолка металлических рук потянулась к Кире, вспыхнувший в ней свет ослепил девушку. – Сэмм говорит, вы пришли сюда по доброй воле.

– Это правда, – ответила Кира. – Я пришла, чтобы вам помочь.

– И чем же ваши средневековые технологии могут нам помочь? Вы и о собственной-то генетике ничего не знаете, не говоря уже о нашей.

– Какая разница. Сэмм меня обманул.

– В чем-то да, – согласилась женщина, – в чем-то нет. Меня удивило, что он рассказал вам про наши трудности, про «срок действия». По крайней мере, в этом он вам не соврал. Поэтому вы и здесь.

– Я врач, – сказала Кира, – занимаюсь патологией и репродукцией, пытаюсь найти лекарство от РМ. Мои знания могут принести вам пользу.

– Они нам ни к чему, – возразила женщина. – Я вас уверяю, наши интересы лежат совершенно в другой области.

– Я изучала Сэмма, – продолжала Кира, – не так, конечно… – Девушка осеклась, размышляя, насколько то, что пришлось пережить партиалу, походило на ее собственный опыт. Насколько ему пришлось хуже. – Мои коллеги обращались с ним дурно, – медленно проговорила она, – и мне стыдно за них. Но я ему помогла. Я изучала его с помощью неинвазивных методов. Я старалась быть человечной.

– Человечной? – ухмыльнулась женщина. – Одно это слово уже оскорбление.

– У вас есть генетический дефект, которого у нас нет, – не унималась Кира. – Но вы устойчивы к РМ, а наши дети – нет. Мы нужны друг другу, – произнесла она умоляюще.

– В прошлый раз, когда партиалы сотрудничали с людьми, ничем хорошим это не кончилось, – отрезала женщина. – Так что как-нибудь обойдемся без вашей помощи.

К Кире потянулась очередная металлическая рука, на конце которой ярко блестела игла для инъекций. Девушка хотела было возразить, но игла устремилась к ней, точно жало скорпиона.

Острая игла вонзилась Кире в грудь, но боль от укола практически сразу утихла – подействовала местная анестезия.

– Не смейте меня усыплять, – запротестовала Кира, стараясь придать голосу уверенности, но женщина с глазами цвета свинца покачала головой.

– Мы тебя не усыпляем, девочка, мы готовим тебя к этому, – она показала девушке шприц, куда больше прежнего, с толстой иглой сантиметров в десять длиной. Кира вздрогнула и отпрянула, насколько позволяли ремни.

– Не бойся, – успокоила ее доктор, хотя в голосе не слышалось ни капли сочувствия. – У нас отличная анестезия, ты ничего не почувствуешь. Нам нужно, чтобы на протяжении всего теста ты была в сознании и отвечала на вопросы. Мы готовы были ждать и провести сперва другой эксперимент, но раз уж ты очнулась раньше времени, то начнем. – Женщина отвернулась. С потолка опустилась еще одна паучья лапа медицинского робота и уколола Киру в бедро, набрав полный стеклянный шприц крови.

У Киры колотилось сердце:

– Что это?

Доктор лениво бросила через плечо, не отрывая взгляда от настенного экрана:

– Раз уж наши успокоительные на тебя не действуют, мы сделаем анализ крови и приготовим смесь специально для тебя. Сейчас нам нужно, чтобы ты была в сознании, но будет плохо, если во время следующего теста ты придешь в себя.

Кира с трудом сдерживала слезы. Эти чудовища не дождутся, чтобы она расплакалась! Я сильнее своих испытаний. Краем глаза она заметила движение и вздрогнула, когда что-то вдруг заслонило свет. Кира едва не закричала, но тень мелькнула мимо ее лица и замерла: Сэмм укрыл ее одеялом.

– Для укола нам нужно, чтобы грудная клетка была открытой, – рявкнула доктор.

– Когда будете колоть, тогда и откинете одеяло, – отрезал Сэмм. – Если вам нужно, чтобы она была в сознании, так хотя бы не унижайте ее.