И могу с точностью до миллиметра вернуть их на свои места. Так как? Хочешь попытаться ещё раз?

- Нет, Кларк, - немного помолчав, обдумывая сказанное, ответила она с тяжёлым вздохом. – Не хочу. Спасибо за те недели молодости, что ты подарил мне, но нет. Я откажусь.

- Почему? – заинтересовался я.

- Знаешь, Кларк… я много думала в эти дни. И пришла к выводу, что бегать от Смерти неправильно. Я прожила долгую жизнь. Где-то счастливую, где-то – не очень… Надо уметь быть благодарной и… уйти вовремя.

- Уйти вовремя… - эхом повторил я за ней.

- Понимаешь… все, кто был мне дорог, ушли. Муж умер. Родителей я похоронила. Дети… выросли, - как изящно она обошла неприятные слова «я им не нужна». Было бы это не так, не оказалась бы она в доме престарелых. – Когда молодость вернулась, в первое время была радость, эйфория… А потом…

- А потом?

- А потом пришло понимание, что «дважды нельзя войти в одну реку». Мир вокруг… это не мой мир. Я чужая в нём. Люди вокруг… они другие, не такие, как были в моей настоящей молодости, я не успеваю за ними… нет, не так. Нет желания успевать. Умирать было страшно, но и жить… Нет, Кларк, уходить следует вовремя. Ты молодой, тебе сейчас этого не понять. Такое понимание приходит только с годами…

- Ты удивишься, Кассандра, но я понимаю. Понимаю и принимаю твою позицию, твоё решение. Сам бы я, возможно, поступил иначе… в твоей ситуации. А возможно и нет… - задумался я.

- Понимаешь? – повернула удивлённое лицо ко мне она.

- Понимаю, - кивнул ей. – Я ведь уже прожил одну жизнь. Долгую жизнь. Прожил, состарился и умер. Поэтому, да – понимаю.

- Но…

- Не надо сейчас пытаться понять и докапываться до истины, выясняя: как, когда, как такое возможно… Я не собираюсь рассказывать. Просто прими, как данность: я тебя понимаю.

- Спасибо, Кларк, - улыбнулась она. – За откровенность… И как оно? Умирать?

- Неприятно, - поморщился я от воспоминаний. – Больно, противно, дискомфортно… Тело ведь до конца за жизнь борется. За каждый вдох сражается и тебе сигнализирует… Но это всё только, пока не потеряешь сознания. Дальше…

- А что дальше? – с жадностью спросила Кассандра.

- Не знаю, - пожал плечами я. – Не помню. Дальше я просто открыл глаза. Вообще, знаешь, Кассандра, наверное, этот разговор больше нужен не тебе, а мне самому. Тяжело такое в себе держать. А Лана не поймёт – слишком молодая ещё. Родители… тоже не поймут, - Кассандра молча слушала, не перебивая. От неё сейчас реплик не требовалось. Она умела слушать. – Так что, расскажу... Я не знаю, почему я это помню. Долго думал, прикидывал так и эдак… По всему выходит, что в день моего «пробуждения» здесь я просто вспомнил свою «прошлую жизнь». Не «вселялся», не «занимал тело», тем более не «вытеснял чужую душу»… Просто вспомнил. Ярко, в подробностях, в чувствах, в ощущениях… может быть из-за того, что по молодости баловался всякими эзотерическими духовными практиками, тогда это было модно, многие увлекались, и я не исключение: осознанные сновидения, перепросмотр жизни, сталкинг, Путь Великой Свободы… слава Творцу, до психотропов и гипноза не добрался, а то видел я потом последствия… В общем, не знаю. Просто вспомнил.

- А как прошёл… твой последний день? – спросила Кассандра. Что ж, понимаю её.

- Как? – задумался я. – Как и всегда… хотя, нет. Я знал, что это последний день. Просто чувствовал это, не спрашивай, почему и как… Чувствовал, когда бежал свои обычные десять километров утром, чувствовал, когда плавал, когда медитировал и занимался Тайдзи… Никому не стал ничего говорить. Долго гулял по городу, перекусил шаурмой в знакомой палатке на углу. Потом снова гулял… До самого вечера. Помню, домой не пошёл, поставил телефон на беззвучный, сел на лавочку в парке и смотрел, как заходит солнце. Верхний краешек его спрятался за горизонтом, я вздохнул и закрыл глаза… В следующий раз открыл их уже Кларком Кентом. Что было между… не помню. Знаешь, я, конечно, всегда думал, даже практически знал (после всей эзотерики), что всё не заканчивается со смертью. Просто не может заканчиваться, иначе жизнь будет уж слишком бессмысленна… Но, что всё будет вот так… нет, такого не предполагал…

- А сколько тебе было?

- Немного за сто, - пожал плечами. – После века, я принципиально больше не считал годы. Дни рождения отмечал, но их количество уже не считал.

- Больше ста? И «обычные десять километров»?! – хмыкнула Кассандра.

- Я большую часть жизни занимался, - пожал плечами снова. – Не удивительно, что сохранил неплохую форму… Боже, какая ирония: десятилетия бороться с собой, со свей ленью, болью, слабостью, изо дня в день тренироваться… и получить тело, которое в тренировках вовсе не нуждается! Изучать разные боевые стили, вникать в нюансы движений, хитрых приёмов, эффективных ударов, механику и геометрию тела… и стать «Имбой», которому всё это просто не нужно… Знаешь, Кассандра, я прожил долгую, но самую обычную жизнь. Только что не пил, не курил и постоянно тренировался, ну так у всякого своё хобби… А так, я не был ни героем, ни подвижником, не воевал, не лез в политику, не отличался умом или какой-то особой мудростью, жил себе тихо и… обычно. Нормально… Поэтому меня до дрожи в ногах пугает то, что ты мне показала, все эти способности, опасности, ответственность… люди, нуждающиеся в моей помощи… Я боюсь, Кассандра… Так не боялся, когда на татами выходил на соревнованиях, как сейчас боюсь… Совершаю глупости, допускаю ошибки…

- Я… мало чем могу тебе помочь, Кларк, - вздохнула старуха. – Может быть только показать ещё что-то, пока я ещё жива? – подала она мне руку. Я замер в нерешительности.

- Первый раз ты напугала меня, раскрыв глаза на то, что я рискую пережить всех своих близких, друзей и знакомых… Второй раз ты напугала меня ещё больше: ответственностью. Тем, что меня, оказывается ждут десятки, сотни людей, нуждающихся в моей помощи и моей силе… Третий раз… Чем ты напугаешь меня сегодня? Семена какого ещё страха ты посадишь в моей душе?

- Не знаю, Кларк, - улыбнулась она и пожала плечами. – Не я выбираю эти видения. Я просто любопытная старуха, которая может видеть небо только чужими глазами…