Абигайль впервые слышала, чтобы кто-нибудь называл Себастьяна по имени. Пенелопа издала тихий возглас, видимо, тоже удивленная этим обстоятельством. Почему-то это помогло Абигайль успокоиться.

– Да, – просто подтвердила она.

Плечи леди Саманты слегка поникли. Она закрыла глаза:

– Он заслуживает, чтобы его любили.

Абигайль не нашлась, что ответить на это заявление.

Леди Саманта выпрямилась, уставившись вдаль.

– Что ж, это облегчает мое решение. Я расскажу вам, что знаю, хотя вряд ли этого будет достаточно, чтобы…

– Саманта!

Все трое чуть не подпрыгнули на месте от резкого окрика. К ним направлялся лорд Атертон с решительным видом. Он остановился рядом с Самантой, храня каменное выражение лица.

– Мисс Абигайль, мисс Пенелопа. Прошу прощения, но мне нужно переговорить с сестрой наедине.

– Не сейчас, Бен, – сказала та, сопротивляясь попытке брата взять ее под руку.

– Удели мне минуту, Саманта, пожалуйста…

– Разве ты не видишь, что я разговариваю с мисс Уэстон!

Лорд Атертон одарил сестру раздосадованным взглядом и понизил голос:

– Я знаю о письме… Его нельзя было передавать тебе.

– А я рада, что его передали, – заявила леди Саманта с внезапной горячностью. – Его следовало отослать и доставить много лет назад! – Она взяла брата за руку. – Пойдем с нами, Бен. Я как раз собиралась рассказать нашим гостьям одну историю.

Он посмотрел на Абигайль и Пенелопу:

– Вряд ли обеим леди захочется слушать о наших делах. Мисс Уэстон сказала об этом собственными устами.

– Это совсем другое дело, – дерзко отозвалась Пенелопа. – Чего вы боитесь?

– Что дает вам основания для подобных предположений? – парировал его сиятельство. – И что заставляет вас думать, будто Саманта что-то знает?

– Потому что она была в Монтроуз-Хилле в ту ночь, когда исчез Майкл Вейн, – мягко сказала Абигайль, наблюдая за побледневшим лицом Саманты. Лорд Атертон сделал резкое движение, а затем замер. – Как и вы, милорд. Подозреваю, вы оба знаете больше, чем сказали, позволив невинному человеку страдать из-за вашей скрытности.

– Я хочу рассказать все, Бен. – Саманта коснулась локтя брата. – Я должна.

Брови виконта сошлись на переносице:

– Как пожелаешь.

– Мне следует начать с признания, что в детстве я была отчаянно влюблена в Себастьяна, – сказала Саманта, не обращая внимания на недовольную гримасу лорда Атертона. – Это было очень давно, еще до войны. Он был… – Ее лицо осветилось улыбкой, заставившей сердце Абигайль замереть. – Он был необыкновенным, – мечтательно продолжила Саманта. – Блестящий, красивый, умный… В нем чувствовалась сдержанная сила. Они с Бенедиктом были более близки, чем братья. Они постоянно сигналили друг другу фонарями и переплывали через реку, чтобы устроить какую-нибудь проказу. И самое печальное… это я виновата, что они больше не друзья.

– Чепуха, – пробормотал лорд Атертон.

– Когда Себастьян ушел в армию, я горько плакала, но была уверена, что, вернувшись, он женится на мне. Мне было тогда лет двенадцать-тринадцать, а он в свои девятнадцать, вне всякого сомнения, считал меня ребенком. Но моя вера оставалась неколебимой, и к тому времени, когда Себастьян вернулся домой, я убедила себя, что он отчаянно влюбится в меня, как только увидит, какой взрослой я стала. – Она выдержала паузу. – К сожалению, его обстоятельства изменились. Он был серьезно ранен. Отец Себастьяна потерял рассудок и совершил ряд шокирующих поступков. Он… он продал значительную часть своих владений моему отцу. Конечно, мистер Майкл продал кое-что и другим людям, но участок, который купил мой отец, был лучшим, поскольку расположен вдоль берега реки. Без него Монтроуз-Хилл был отрезан от воды. Хуже того – отец приобрел землю за бесценок.

Леди Саманта снова замолкла, прикусив губу, и в ее голосе зазвучали виноватые нотки.

– Мой отец – очень требовательный человек. Он не щадит себя и ожидает того же от других. Полагаю, он считал, что мистер Майкл Вейн, потеряв рассудок, не заслуживает того, чтобы владеть землей. Они никогда не были в дружеских отношениях, – поспешно добавила Саманта. – В отличие от Бена и Себастьяна. Но Себастьян, очевидно, думал, что эта дружба что-то значит. Он пришел в Стрэтфорд-Корт на костылях и попросил моего отца отменить сделку. Не знаю точно, что произошло дальше…

На лице лорда Атертона не дрогнул ни один мускул, словно оно было вырезано из камня. Абигайль вспомнила, как описал эту сцену Себастьян: громкая ссора, закончившаяся проклятиями и грохотом захлопнувшейся двери. Граф высмеял его, поинтересовавшись, не тронулся ли он умом вслед за своим отцом, и предложил выкупить землю – включая могилу Элинор Вейн – за сумму, многократно превышающую ту, что заплатил сам.

Леди Саманта продолжила:

– Но все видели, что Себастьян покинул наш дом в бешенстве. Он даже повздорил с Беном. Мой отец тоже пребывал в ярости и в тот же вечер уехал в Лондон. Я была так глупа, – продолжила Саманта с печалью в голосе, – что по-прежнему думала, что Себастьян женится на мне, даже когда он сказал, что не годится мне в мужья. Не будь я такой упрямой, я сообразила бы, что тем самым Себастьян хотел сказать, что не любит меня. Но я ничего не понимала, кроме одного: мистер Майкл разорился, оставив Себастьяна без гроша, и тот винит в этом моего отца. И еще я знала, что мой отец никогда не позволит мне выйти замуж за джентльмена без состояния.

– Саманта, – произнес виконт с нотками отчаяния. – Перестань. Все это неважно. Прошло столько лет… ты была совсем юной…

– Я хотела все исправить. – Леди Саманта устремила на брата печальный взгляд. – Отец только что продал ценную картину, и покупатель заплатил ему гинеями. Не помню, откуда я об этом узнала, но мне было известно, что деньги хранятся в кабинете отца. Я решила, что поступлю по справедливости, вернув их Вейнам.

Бенедикт, тихо выругавшись, замолчал. Саманта продолжила все тем же ровным тоном. Абигайль и Пенелопа, потрясенные, слушали, боясь пропустить хоть слово.

– Когда отец уехал в Лондон, я вошла в его кабинет и взяла деньги. Я положила их в кожаную сумку и направилась в Монтроуз-Хилл. Бен давно научил меня пользоваться лодкой, чтобы переправиться через реку. Мой первоначальный план состоял в том, чтобы отдать деньги Себастьяну, но потом я передумала – ведь он мог отказаться. Поэтому я решила отдать их мистеру Майклу, объяснив, что он должен вручить сумму Себастьяну и сказать ему, что это сбережения, припрятанные на черный день. Тогда Вейны не останутся без средств, и все будет прекрасно.

– Неужели вас не волновало, что скажет ваш отец? – спросила Пенелопа, заставив Абигайль вздрогнуть. Она была так захвачена рассказом леди Саманты, слушая с нарастающей тревогой и восторгом, как разрешаются сами собой все загадки, что забыла об окружающих.